«Она умоляла его остаться. Но он ушел, и больше его не видели. Типичный мужчина!» — негодующе вскричала Эмма. Кили взяла ее под руку и вернула на землю: «Эм, уж не думаешь ли ты, что отъезд Хэрри в Улару можно сравнить с трагическим исчезновением Лео Ди Каприо в пучине Атлантического океана?»
Эмма устроилась на заднем сиденье мотоцикла и, уютно прижавшись к спине Хэрри, приказала ехать в ее Мельбурн, что означало поход по магазинам на Чейпл-стрит.
— Неужели ты действительно хочешь заставить меня обзавестись новым прикидом? — простонал Хэрри, спрыгивая с мотоцикла.
— Да. Если ты собираешься играть роль моего жениха, ты должен быть одет соответственно. Особенно если учесть, что завтра вечером состоится вечеринка.
— Так скоро?
— Так скоро. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы Ракель заказала зал, созвала прессу…
Хэрри зажал Эмме рот.
— Понял тебя. Ой!
Эмма уперлась языком в его ладонь.
— Теряешь чутье, Бьюкенен. Должен был догадаться.
— Берегись, Эмма, я отыграюсь!
Эмма закусила губу. Для чего она поддразнивает его? Он мастер на проказы и найдет способ отплатить ей.
— Кроме того, в субботу «Флирт» устраивает вечеринку.
— Неужели ты хочешь пойти? — спросил Хэрри, и снова в его голосе Эмме послышалась такая же боль, с какой он воспринял ее известие об отъезде родителей.
— Конечно. Я очень горжусь своей работой над этим проектом, и мне хочется увидеть, как все выглядит в окончательном варианте. Я надеюсь, что ты тоже придешь. — Она не стала упоминать о предстоящей встрече с Марси.
— Но это ведь суббота, Эм. Ты же знаешь, годовщина.
Неужели Хэрри подумал, что она забыла?
— Я знаю. Я думала, что днем мы могли бы сделать что-то в память о Джейми. Только мы с тобой. Но предстоящий вечер тоже важен для меня. Разве в моей жизни нет места для того и другого?
Хэрри задумался. Эмма знала, что он сдастся, если она будет упрашивать его, но ей совсем не хотелось умолять жениха сопровождать ее куда бы то ни было, особенно когда его обуревают противоречивые чувства. В этот день так происходило всегда.
Десять лет. В субботу исполнится десять лет, как с ними нет Джейми, однако даже родители Эммы позволили себе отправиться на отдых. Она тоже позволит себе присутствовать на событии, которое важно для нее. Джейми был бы рад увидеть ее работу на большом экране. Он бы пришел в смокинге и красном галстуке-бабочке, если бы у него была малейшая возможность появиться там. Брат, но не Хэрри. Кажется, он не собирается позволить себе ничего подобного.
— Расслабься, эгоцентрист, — сказала Эмма. — Я появлялась на людях без мужского сопровождения и сделаю это еще раз. Но на вечеринку, посвященную нашей помолвке, ты пойдешь со мной, и мы найдем тебе одежду, которая подобает влюбленному мужчине.
Он расслабился. Уф! Ей даже не приходит в голову, что крутой Хэрри Бьюкенен не такой уж крутой.
— Я надеялся, что мы сделаем сегодня еще кое-что, — сказал он, вновь обретя спокойствие.
Эмма сложила руки на груди.
— Что именно?
— Сходим в зоопарк или на тренировку футбольного клуба. И к тому же я давно не был у зубного врача.
— Хэролд Бьюкенен, я тебя совершенно не понимаю! Неужели ты не слышал о том, что надо одеваться для работы, которую ты хочешь иметь, а не для той, которая у тебя есть?
— А почему ты думаешь, что я не делаю именно так?
Эмма чувствовала, что под его юмором что-то скрывается. В поведении Хэрри проглядывала тревожная тенденция. Месяцы, проведенные в Алис-Спрингс, в Кейп-Йорке, в дальней части Тасмании… Неужели его не радует успех? Не связано ли это с тяжким бременем горя, которое он несет на своих плечах?
Она решила, что позже задаст ему эти вопросы.
— Ну, хорошо. Если бы мир был совершенен, чем бы ты занимался, когда бы повзрослел?
Эти слова вызвали у Хэрри улыбку.
— Ты думаешь, что я еще не взрослый? — он выпятил грудь, и Эмме пришлось подавить реакцию внутренних органов на весьма впечатляющие стати Хэрри.
Она повернулась и направилась к своему любимому магазину мужской одежды.
— Ммм, я не уверена в этом.
— Почему?
— Ну, во-первых, жизнь у тебя какая-то неустроенная. Дома у тебя нет, работой ты не полностью поглощен, и, насколько я знаю, в твоей жизни нет женщины. Разве ты взрослый?
Хэрри схватил Эмму за талию и принялся щекотать.
— Да будет тебе известно, что я очень горжусь одной женщиной, которая есть в моей жизни.
— Перестань, Хэрри! Ты понимаешь, что я имею в виду. У тебя нет женщины, с которой ты бы хотел создать домашний очаг. И иметь детей.
Он перестал щекотать ее, но не убрал руки. Они медленно пошли по тротуару, и Эмма, не выдержав, обвила рукой талию Хэрри.
— Неделя быстро пройдет, и что потом? — вырвалось у нее.
Помолчав, Хэрри пожал плечами.
— Знаешь, принцесса, я не имею ни малейшего представления.
Эмма остановилась и посмотрела ему в лицо.
— Так я и думала.
Протянув руку, Хэрри заправил прядь волос ей за ухо. Жаркая дрожь пробежала по телу Эммы.
— Не сомневаюсь. Ты всегда была умной не по годам.
Ну вот. Вечная младшая сестра. Она была ею многие годы, пора кончать.
— Хэрри, ты знаешь, сколько мне лет?
Он открыл рот, чтобы ответить, затем закрыл глаза, пытаясь сосчитать.
— Мне двадцать четыре, тупица!
— Теперь понятно, почему у тебя столько морщин!
Эмма предпочла проигнорировать шпильку и продолжила свою мысль:
— У меня достаточно жизненного опыта, чтобы понять, когда другу плохо, а тебе, друг мой, так плохо, что это пугает меня.
Хэрри буквально отшатнулся от нее. Эмма схватила его за руку.
— Хэрри, от чего ты бежишь?
В этот момент мимо промчались мотоциклисты, и Хэрри отвернулся, чтобы посмотреть на них.
По его тоскливому взгляду Эмма поняла, что он предпочел бы умчаться с ними вместо того, чтобы отвечать на ее вопрос. От мысли, что скоро он снова уедет, у нее защемило сердце. Она потянула его за руку.
— Что там?
— У третьего барахлит глушитель.
Эмма поняла, что продолжить разговор не удастся.
— У третьего? — переспросила она, глядя на исчезающую вдали цепочку из двадцати мотоциклов. — Как ты смог определить?
— Поездила бы с мое, тогда поняла бы.
Хэрри вытащил из верхнего кармана рубашки несколько скомканных бумажек и принялся что-то писать. Он всегда был таким: по-своему организованным, но для других людей совершенно непостижимым.
Эмма схватила его за рукав и, не обращая внимания на протестующие стоны, потянула в магазин.
Хэрри спрятал ручку и бумажки в карман и пошел за ней. Эмма показала ему костюм, которому обрадовался бы любой парень в Мельбурне.
Хэрри поморщился.
— Ты хочешь, чтобы я примерил эту розовую рубашку и узкие белые брюки?
— Они не нравятся тебе?
Он изумленно посмотрел на Эмму.
— Ты слишком долго не был в большом городе. В наш век, друг мой, мужчины хорошо одеваются, делают маникюр, педикюр и прическу. — Она посмотрела на Хэрри и решила не говорить, что большинство мужчин тратят часы, чтобы их волосы выглядели так, как у него.
— Пусть меня повесят, если я сделаю хоть шаг в этом новомодном костюме! Дети буду со смехом показывать на меня пальцем, мужчины — отшатываться, а женщины… ох уж эти женщины…
Эмма знала слова, против которых он никогда не мог устоять: ими ее брат подстрекал Хэрри на опасные проказы и многочисленные проделки.
— Слабо тебе?
Хэрри смертельно побледнел. На мгновенье перед Эммой мелькнуло холодное, застывшее лицо с проступившими на нем каплями пота. Выхватив костюм из ее рук, он скрылся в примерочной.
Эмма молча смотрела ему вслед. Что с ним происходит?
Она блуждала по магазину, стараясь не думать о том, что Хэрри раздевается всего в нескольких метрах от нее. В ее памяти всплыл вечер, когда Хэрри приехал в Мельбурн.