— Но ты как узнала?
— Талия сказала мне.
— Эмма Рэдфилд?
Перед ней стоял официант.
— Это я.
Он положил на стол простой белый конверт и придавил его большим красным яблоком.
Кили и Талия пожирали конверт глазами, но Эмма не могла отвести глаз от яблока.
Яблоко.
Красное яблоко.
Хэрри.
Она огляделась. Где он?
— Что происходит, Эм? — не выдержала Талия.
— Давай заставим ее открыть конверт, — сгорая от любопытства, предложила Кили.
Но Эмма уже сделала это. На листе бумаги было две колонки: анкеты для невесты и жениха. Обе были заполнены рукой Хэрри.
— Ну, так что же там? — спросила Кили, ерзая на стуле.
— Это заявление о намерении вступить в брак через месяц.
Талия громко свистнула.
— Эм! Милая! Господи! Хэрри только что сделал предложение! По-настоящему!
Эмма перевернула листок. Хэрри уже поставил свою подпись в присутствии адвоката. Оставалось место для подписи Эммы и ее свидетеля.
— Я не могу подписать это.
— Но почему? Тебе нужна ручка? У меня она есть. — Кили принялась рыться в сумке, торопливо выкладывая на стол плитки шоколада, бумажные носовые платки, заколки для волос, мятные пастилки и всякую всячину. — Вот!
Эмма схватила ручку.
— Но это еще не все. Мне нужен свидетель. Мировой судья, практикующий врач или член федеральной полиции!
Кили вскочила на ноги и, схватив Эмму за руку, потащила ее за собой.
— Лэклен — мировой судья. Лэклен! Лэклен!
Услышав пронзительный голос своей невесты, Лэклен обернулся. Он не успел опомниться, как ему сунули ручку и заставили написать свое имя и число под подписью Эммы.
— Ну, а теперь что? — задыхаясь, спросила Кили, наслаждаясь происходящим больше, чем Эмма, которая оглядывала зал в поисках Хэрри. Где ты? — шептала она.
Внезапно свет потух, и огромный светящийся шар под потолком вспыхнул всеми цветами радуги, вызвав восторженные восклицания гостей.
— По-моему, этого в программе не было, — взволнованно прошептала Кили.
Эмма замерла, чувствуя, что по ней пробегает дрожь. Знакомый голос донесся из громкоговорителя:
— Принцесса, это для тебя.
Звуки «Копакабаны» полились из динамиков.
Хэрри. Это Хэрри. Он сделал это для нее.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
НОЧНОЙ СЕАНС: «КРАСОТКА»
«Все это просто. Он спасает ее. Она спасает его. И потом они счастливо живут всю жизнь. Дело в том, что я не готова кого-либо спасать», — сказала Талия. «За собой бы уследить», — согласилась Кили. Эмма склонила голову на плечо Талии. «В этом, возможно, наша проблема. Если мы не готовы, как мы можем надеяться на счастливый конец?»
Наконец она увидела Хэрри. Ей пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон. На нем была ярко-розовая рубашка и узкие белые брюки, которые она заставила его примерить в магазине на Чейпл-стрит.
И он танцевал, не отводя от нее глаз. Танцующие пары расступились, и, когда Хэрри остановился и протянул руку, все взгляды устремились на Эмму. Она густо покраснела и, увидев, как Хэрри манит ее, прося присоединиться к нему, устремилась в его объятия. Он закружил ее в танце, и Эмма почувствовала себя как Бейби в «Грязных танцах».
— Привет, — сказал Хэрри, и по ней пробежала дрожь.
— Привет, — откликнулась Эмма.
— Как тебе нравится мой новый имидж?
— Ты выглядишь великолепно.
— Я надел все это ради тебя. — Его глаза лукаво блеснули.
— Знаешь, что еще ты можешь сделать ради меня?
Хэрри прижал ее к себе.
— Что?
— Обещать, что больше никогда так не оденешься.
Он расхохотался.
— Мало мужественности?
— Пожалуй, — согласилась она. — Мне нравится, когда мои мужчины не так изнежены.
— Мужчины?
— Ну, раз уж ты упомянул о них, должна признаться, что у меня был неплохой выбор. — Эмма принялась небрежно обмахиваться листком бумаги.
Улыбка сбежала с лица Хэрри.
— Что ты скажешь о предложении? — спросил он.
Эмма бросила на него кокетливый взгляд из-под длинных ресниц.
— Видишь ли, я не уверена, что свободна в этот день.
Он еще крепче прижал ее к себе.
— Тогда тебе придется освободиться.
— Хэрри… — задыхаясь, проговорила она.
— Эм, я вел себя как дурак. Я долго избегал всего этого — внимания, успеха. И тебя. Тебя, любимая моя, а ведь ты — воплощение всего хорошего в моей жизни. Но знаешь что?
Эмма не могла вымолвить ни слова.
— Круг замкнулся. Поэтому, Эм… Принцесса… Моя малышка…
Он поцеловал ее в кончик носа, и тихий стон слетел с губ Эммы, когда Хэрри опустился на одно колено.
— Эмма Рэдфилд, — торжественно сказал он. — Я надеюсь, ты простишь меня за то, что мне потребовалось так много времени, чтобы прийти к этому. Прости и выходи за меня замуж. Эмма, ты станешь моей женой?
Хэрри надел ей на палец старинное кольцо с брильянтом.
— Только не говори, что оно принадлежало твоей бабушке! — воскликнула Эмма, пожирая взглядом кольцо.
Он ухмыльнулся.
— Я не шутил. У нее действительно были толстые пальцы, прямо как сосиски. Но кольцо подогнали по размеру, и теперь, если ты примешь его, оно твое.
У Эммы вырвалось сдавленное рыдание. Слезы заструились по ее щекам, растекаясь по розовой рубашке Хэрри.
— Я мог бы принять это за согласие, но мне хочется быть уверенным, что….
Она взмахнула листком бумаги.
— Конечно, я согласна, Бьюкенен! Я всегда была твоей. Мне просто пришлось ждать, пока ты поймешь, что ты — мой.
Хэрри схватил ее в объятия и крепко поцеловал. Это был поцелуй двух влюбленных, которые отдавали друг другу свою душу и жизнь.
Когда песня подошла к концу, кто-то окликнул их.
— Итак? — спросила Кили. От волнения ее голос стал на октаву выше.
— Что «итак»? — с невинным видом повторил Хэрри, обнимая Эмму за талию.
Эмма увидела, что Кили, потрясенная красочным одеянием Хэрри, открыла рот, собираясь издать изумленный возглас. Лэклен слегка встряхнул ее.
— Неужели ты не понимаешь, Кили? Я предвижу свадьбу!
— Что-о-о?!
Эмма больше не могла сдерживаться.
— Мы с Хэрри собираемся пожениться.
— Эм, я так рада за тебя, — прошептала Талия в левое ухо Эммы. — Ты заслуживаешь этого, дорогая. Отдай ему свое сердце, и больше ничего тебе не будет нужно.
У Эммы внезапно защемило в груди. Всей душой ей захотелось, чтобы ее прекрасная подруга смогла найти свое счастье.
— Эмма, Эмми, Эм! — всхлипнула Кили в правое ухо Эммы. — Правда, нет ничего лучше этого чувства?
Эмма обняла подруг, едва сдерживая слезы. Хэрри, которого поздравлял или, возможно, утешал Лэклен, смотрел на нее так, словно в мире не было никого прекраснее.
— Извините, — сказал он Лэклену и направился к Эмме.
— Потанцуешь со мной?
— Мистер Бьюкенен, вы окажете мне честь, — ответила она.
Эмма улыбнулась подругам, которые следили за ними увлажнившимися глазами, и закружилась в объятиях Хэрри.
— Так мы едем в Нью-Йорк или нет? — неожиданно спросил он.
Она моргнула. Нью-Йорк? Ах да, Нью-Йорк!
— Если тебя привлекает эта работа, — продолжал Хэрри, — соглашайся. Я поеду с тобой. Ты же знаешь, что моя работа не привязывает меня к одному месту.
— Конечно. Я не знаю. Может быть.
Удивительно, как легко стало у нее на душе! Кили счастлива с Лэкленом. Талия не возражает против перемен. Родители наслаждаются отдыхом. Все довольны и счастливы, и ей не надо ни о ком заботиться.
Словно прочитав мысли Эммы, Хэрри ласково провел рукой по ее голове.
— Не могу вспомнить, когда я была так счастлива, Бьюкенен, — сказала она.
— Принцесса, — Хэрри потерся носом об ее ухо. — Это только начало.