— Если захочешь пойти в кино или прогуляться по берегу моря, только скажи! — шепнул Рейни Арман.
— Спасибо, — ответила та, — ты такой милый… Но сначала позволь мне позвонить в Лондон!
Он прочел в ее глазах все. Как она верила Клиффорду!.. И не знала, бедняжка, что ее любовь избрала для себя слишком недостойный предмет… Бедная, очаровательная Рейни!
Арман решил, что будет лучше, если она позвонит в Лондон из какого-нибудь крупного отеля. Дожидаясь разговора, они сидели в баре и заказали ее любимый «Сан Рафаэй» со льдом. Арман нервно курил и поглядывал на портье, который должен был позвать Рейни к телефону. Какие новости их ожидают? Если Рейни удастся поговорить с Клиффордом, что скажет ей этот человек? Как он объяснит ей, что так долго не писал?.. Если к телефону подойдут мать или тетушка, Рейни просто назовет себя. Она знала, что Клиффорд рассказывал родным о ней.
Лондон ответил почти без задержки. Рейни вскочила, а следом за ней машинально поднялся и Арман. Он был искренне рад, что ей наконец удастся поговорить.
— Мне пойти с тобой? — спросил он.
— Нет, спасибо. Подожди здесь, — ответила она.
Ее глаза сверкали, словно два аметиста, а сама она боязливо трепетала. Когда Рейни вышла, Арман опустился на стул и залпом осушил свой бокал. Потом вытер со лба пот.
В телефонной кабинке Рейни ждал первый удар: Клиффорда не было дома. Зато слышимость была превосходная. К телефону подошла его тетушка. Несмотря на преклонный возраст, старая дама излагала свои мысли довольно связно. Хотя она явно не поняла, какая такая Рейни на проводе, но по простоте душевной тут же выложила все, что ей было известно.
Во-первых, Рейни узнала, что мать Клиффорда заболела и что тот разрывается между домом и работой. Рейни подумала, что в этом, вероятно, и заключается причина его глухого молчания. Она знала, что Клифф очень любит мать. Бедненький, подумала она, он так замотан работой и расстроен болезнью матери, что даже не в состоянии написать письмецо!
— Вы не знаете, — поинтересовалась Рейни у тетушки, — получил ли он мои письма?
Та не знала.
— А где он сейчас? Где я могу его найти?
— Он в Норвегии, — послышался скрипучий голос тетушки. — На рыбалке.
— В Норвегии на рыбалке… — тупо повторила Рейни.
До нее никак не доходил смысл этих слов.
Нет, не может быть, проносилось у нее в голове. Как он мог уехать развлекаться, не найдя минуты написать две строчки?!
Ее сердце бешено забилось.
— Клиффа пригласили некие Фитцборны, — продолжала старая дама. — Не знаю, когда он вернется, но я обязательно передам ему, что вы звонили… Как ваше имя?
— Нет, — поспешно проговорила Рейни дрогнувшим голосом. — Пожалуйста, не нужно ему ничего говорить. Спасибо вам. До свидания!
Она положила трубку. Несколько мгновений все вокруг кружилось, словно она неслась на карусели. В мыслях был полный хаос. Клиффорд уехал на рыбалку в Норвегию вместе с Фитцборнами! И, конечно, с Лилиан! Той самой Лилиан!..
Рейни едва держалась на ногах. У нее дрожали колени. К счастью, она увидела, что к кабинке спешит Арман, обеспокоенный выражением ее лица.
12
Никогда и никому еще Рейни так не радовалась, как Арману, который подбежал, чтобы помочь ей. Добрый и чуткий, он был истинным другом. И она буквально рухнула из телефонной будки прямо в его объятия. Видя ужас, написанный на его лице, Рейни на мгновение забыла о собственном горе и отчаянии. Она еще не успела ничего сказать, а он уже понял, что оправдались ее самые худшие ожидания и этот звонок в Лондон лишил ее последней уверенности. Побледневшая от горя, она показалась ему ребенком, который беспомощно тянет к нему руки, не понимая, почему так больно.
— Ах, Арман, Арман! — бормотала она.
— Что такое, дорогая моя? — воскликнул он, прибавив по-французски: — Деточка, крошка моя!.. Что случилось?
Вдруг она осознала, что они находятся не наедине, а в фойе одного из богатейших в Каннах отелей, окруженные толпой народа. Мимо проплывала шикарная дама в вечернем туалете, с высокой прической на испанский манер, украшенной драгоценным гребнем, под руку с красивым молодым мужчиной в темно-синем фраке. Парочка смеялась и болтала по-испански. Их резкие голоса и громкий смех неожиданно возымели на Рейни успокаивающее действие. Она словно внутренне подобралась и решительно проговорила:
— Пойдем отсюда, Арман!
— Но, Рейни… — пробормотал он.
— Пойдем! — прервала она, с силой сжимая его локоть.
Он видел, ценой каких усилий ей удается держать себя в руках, и, не говоря ни слова, повел ее к выходу.
Перед ними тянулась бесконечная кавалькада роскошных автомобилей. Солнце садилось. На противоположной темно-фиолетовой стороне неба уже мерцали звезды. Пурпурное море переливалось густым багряным светом, а сады и цветочные клумбы словно сошли с картины сумасшедшего художника. По паркам растекалась праздная толпа гуляк. Теплым летним вечером воздух был наэлектризован, и по всей Ривьере шумело пышное веселье.
И посреди этого веселья замерла несчастная английская девушка под руку с молодым французом.
— Куда мы пойдем? — спросила Рейни.
— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в Шани, или, может быть, поужинаем, как договорились?
— Нет, только не в Шани, прошу тебя! Я этого не вынесу!
— Ну, тогда перекусим. Может быть, тебе станет легче.
Она слабо кивнула. Небо и море стали расплываться в ее туманящихся от слез глазах. Она ненавидела и этих людей, и эти автомобили. Даже звезды были ей ненавистны. Но больше всего Рейни ненавидела Клиффорда, который убил в ней веру. От любви до ненависти один шаг. Любовь Рейни не была мимолетной и не могла исчезнуть бесследно. Она не могла зачахнуть, задушенная гордостью или гневом, которые по сравнению с ней были просто слабы. Настоящая страсть могла превратиться лишь в ненависть.
Между тем Рейни отдавала себе отчет, что все еще желаетКлиффорда. Словно ослепнув от презрения к себе самой, она позволила Арману взять ее за руку и повести в ресторан.
Казалось, нет ничего отвратительнее, чем любить и желать человека, которому наплевать на ее любовь, несмотря на то, что перед расставанием она пообещала, что выйдет за него замуж. Какой позор все еще пылать страстью к мужчине, который отправился на рыбалку в Норвегию по приглашению богатого банкира и в сопровождении его смазливой дочки… А ведь перед расставанием он клялся, что, несмотря на то, что завален работой, все-таки вырвется на выходные в Ниццу.
«Чтобы увидеть тебя, любовь моя!» — нежно шептал он, когда они были вместе.
«Любовь моя». Как глупо это звучало. Но она обожала, когда он так ее называл, потому что действительно видела в этом доказательство любви и нежности. Надо же, как у нее разыгралась фантазия, а ведь он был настоящим лицемером! Нужно было быть законченной дурой, чтобы купиться на его нежности.
Когда первый шок прошел, Рейни обнаружила, что сидит в маленьком незнакомом ресторане за столиком у окна, а официант протягивает ей внушительное меню. Карточка была красочно расписана, на обложке была изображена золотая мельница. «Как хорошо, что здесь так немноголюдно!» — подумала она. Богатенькая публика на Ривьере редко ужинает в такую рань.
Заведение было очень уютным. По стенам развешены картины местных художников. На каждом столике прекрасные цветы и зажженные свечи. В углу комнаты большой стол с закусками. Красные лобстеры на серебряных подносах, салаты из зелени, ветчина, изысканные сыры… Метрдотель приветливо раскланялся с Арманом и предложил Рейни заказать под коллекционное вино фирменное блюдо.
— Не знаю, смогу ли я вообще что-нибудь есть, — прошептала Рейни Арману. — Я совсем разбита.