— Рейни, любимая, ты не шутишь? — хрипло проговорил он.
— И не думаю. Я сказала то, что сказала.
— Ты хочешь, чтобы мы поженились?
— Да. Ты тоже этого хочешь, разве нет?
Арман провел ладонью по влажному лбу.
— Конечно, и ты это знаешь. Ты знаешь, я боготворю тебя, но…
— Тогда мы должны обручиться, — прервала его Рейни.
Он сел и пристально посмотрел на девушку.
— Ты совсем не этого хочешь, — наконец сказал он. — Ты просто сошла с ума.
— Очень хорошо. Пусть так: я сумасшедшая. Но ты, надеюсь, не откажешься от моего предложения? — проговорила она с невеселым смехом.
В ее глазах не было счастья.
— Ты все еще его любишь, — твердо сказал Арман. — И не отрицай этого. Ты согласилась выйти за меня замуж только из жалости.
— Нет, не только. Во-первых, с тобой я буду счастлива, а во-вторых, сделаю счастливым и тебя.
— Но…
— Ах, Арман, не нужно все анализировать! Не задавай слишком много вопросов! — снова прервала она. — Просто скажи, что обожаешь меня и что мы будем очень счастливы… У нас ведь так много общего. Разве мы не будем счастливы?
— Ты знаешь, что я готов отдать жизнь за тебя… Но лучше больше не говорить об этом. Ты поддалась минутному порыву, и я не вынесу, когда потом ты раскаешься в своем поступке.
Она тоже села и решительным жестом отбросила со лба волосы.
— Я не раскаюсь. И я буду очень счастлива с тобой, Арман, — раздельно произнесла она. — Больше я никогда не вспомню о Клиффорде. Даю тебе слово.
— Если тебе это доставит удовольствие, можешь пообещать…
— Хорошо, давай не будем спешить, — с легким раздражением сказала она. — Мы только обручимся, и у меня будет время, чтобы доказать тебе, что я тоже заслуживаю твою безбрежную любовь…
Арман покраснел, а потом побледнел.
— Боже мой, — пробормотал он, — не ты, а я должен заслужить любовь! Наверное, ты просто смеешься надо мной. Не ожидал этого от тебя…
Она снова взяла его руку и нежно прижалась к ней щекой.
— Мой дорогой малыш Арман, — серьезно сказала она. — Ты просто прелесть. Без тебя я бы вообще не знала, как жить дальше!
Он тоже взял ее руку и поцеловал в ладонь.
— Любовь моя! Я не заслуживаю такого огромного счастья!
Рейни пробежала пальцами по его каштановым волосам и поспешно заговорила:
— Нам будет очень хорошо вместе. Ты сделаешься знаменитым художником и напишешь множество портретов своей жены. Это будут настоящие шедевры. Я буду помогать тебе в твоей работе архитектора. Мне очень нравится профессия дизайнера… Мы останемся жить во Франции, ладно? Мне незачем возвращаться в Лондон. Разве что на несколько дней. Мы будем жить в Шани. Построим новый дом или поселимся в том крыле замка, которое нам отведет бабушка… И наше обручение будет не в Лондоне, а в маленькой здешней церкви…
Арман слушал и не верил собственным ушам. Это был какой-то чудесный сон. Он стал покрывать ее руку жаркими поцелуями, а Рейни вдруг попросила:
— Дай-ка мне этот журнал!
Арман наклонился, поднял журнал и протянул его Рейни, которая без колебаний вырвала страницу с фотографией Клиффорда и, разорвав на мелкие кусочки, пустила по ветру.
— Ну вот, — сказала она, радуясь, как ребенок, — теперь ты видишь, как я к нему отношусь!
Ему от всей души хотелось ей верить, но он боялся, как бы это не оказалось следствием опасного эмоционального потрясения. Впрочем, он слишком любил ее, чтобы возражать.
— Любимая, клянусь, я все сделаю, чтобы ты была счастлива!
Она и сама почти уверилась в происходящем. Как бы то ни было, но это была разрядка, и Рейни почувствовала, что на душе стало легче. Разорвав фотографию Клиффорда, она решила, что больше никогда не будет страдать из-за этого человека. Пусть она эгоистка, но она позволит Арману любить себя, несмотря на то, что сама его не любит…
Прошел час или два, и Рейни была счастлива, почти как Арман. Взявшись за руки, они бежали навстречу волнам, а потом вместе плавали. Потом Арман отвез ее в Шани.
— Я должна сказать мамочке и бабушке, что мы решили пожениться, — заявила она. — Приходи вечером, и мы это отпразднуем. Мы поужинаем дома, а потом, если захочешь, поедем куда-нибудь потанцуем. Мне очень нравится танцевать с тобой. Ты помнишь, Арман, как на балу у Дженнифер мы первый раз танцевали с тобой вальс?
Еще бы он не помнил! В его памяти хранились все мельчайшие подробности, связанные с Рейни. Ведь он влюбился в нее с первого взгляда и много страдал, пока она была влюблена в недостойного человека… Теперь он лишь молил Бога, чтобы ее решение не оказалось сиюминутным и безумие этого великолепного солнечного дня продолжалось вечно…
По дороге в Шани Арман остановил автомобиль в маленькой роще и выключил мотор.
— Милая, ведь я еще ни разу не целовал тебя, — сказал он, повернувшись к Рейни.
Она улыбнулась. Он обнял ее и поцеловал. За одно прикосновение к этим нежным алым губам он был готов пойти на смерть. Даже если потом Рейни уйдет от него — все равно, сейчас он был счастлив. Он забыл и о Клиффорде, и об Ивонн…
Несмотря на то, что Рейни искренне хотела ответить ему взаимностью (тем более что его поцелуй был сладостным и проникновенным), но какая-то частичка ее души по-прежнему оставалась холодной и черствой… Слишком много страсти она вложила в любовь к Клиффорду. Когда Арман оторвался от ее губ, то увидел, что ее глаза наполнены слезами.
— Почему ты плачешь, любимая? — пробормотал он, осушая поцелуями ее слезы.
Она не ответила, а он больше не спрашивал.
15
— Полагаю, что это событие нужно отпраздновать, — сказала графиня де Шани. — Моя мигрень прошла, и я с удовольствием поужинаю с вами. Пришлите ко мне Елену и проследите, чтобы заморозили шампанское. Мы поужинаем, а потом вы, молодые люди, можете отправиться в Канны потанцевать. Я так счастлива. Честное слово, очень счастлива!
Рейни и Арман стояли у постели графини. Шторы были опущены, и в комнате веяло приятной прохладой. Андрина де Шани устроилась среди огромных прямоугольных подушек и казалась очень тоненькой и хрупкой в легком муслиновом пеньюаре. Лоб у нее был перевязан белым полотняным шарфом, но на глазах сверкали слезы радости. Для нее не было большего счастья, как полюбоваться на эту пару — любимую внучку и молодого архитектора, к которому она успела привязаться всей душой.
— Какая радость! — восклицала графиня. — Нужно послать телеграмму твоей маме, Рейни.
— Конечно, бабушка. Пусть тоже порадуется.
Арман подошел ближе.
— Для меня это огромная честь, мадам, — сказал он, обращаясь к графине. — Кажется, я этого не стою. Я не могу предложить Рейни ни денег, ни положения… Но я уверен, что добьюсь для нее всего!
— Тебе предстоят большие дела, Арман, — ответила графиня. — Ты прославишься как художник. А деньги… что деньги! О них нечего беспокоиться. У моей внучки есть все, что нужно. К тому же после моей смерти она унаследует замок Шани и все мое состояние.
— Мне бы не хотелось даже думать об этом, — деликатно заметил Арман.
— Я в этом и не сомневалась, — кивнула графиня.
— Арман — неисправимый романтик, — добавила Рейни.
— Как бы там ни было, но к свадьбе вы получите от меня в подарок двадцать миллионов франков, — сказала графиня.
— Я не собирался жениться на такой богатой девушке! — вырвалось у Армана. — Я намерен сам содержать свою жену.
— Я положу деньги в банк на ваше имя, и вы воспользуетесь ими, когда понадобится, — сказала графиня.
Арман поцеловал ей руку.
— Я искренне благодарю вас за то, что вы поверили в меня и позволили жениться на Рейни, — сказал он.
Когда Рейни и Арман вышли из спальни, молодой француз потянулся, чтобы поцеловать девушке руку, но та с жаром привлекла его к себе.
— Честное слово, я очень тебя люблю, — прошептала Рейни.