— Лишь бы ты была счастлива. Больше мне ничего не надо, — сказал Арман и, поцеловав ее, ушел.
Вздохнув, Рейни вернулась в бабушкину спальню и присела на кровать.
— Ну вот и все, милая бабушка… — сказала она.
— Он рассказывал мне, что у него есть изумительное кольцо с бриллиантом и сапфиром, которое принадлежало еще его бабушке, и он хранит его, чтобы преподнести своей будущей жене… Сегодня вечером ты наденешь это кольцо, Рейни, — мечтательно проговорила графиня. Помолчав немного, она спросила: — Но как все это случилось? Ты неожиданно в него влюбилась?
Рейни опустила ресницы. Выражение ее лица было непроницаемым.
— Мне всегда нравился Арман.
— Это не совсем то слово, когда речь идет о возлюбленном и суженом.
— Мне он действительно очень нравится, и я всецело принадлежу ему.
— Но безумной любви нет? — уточнила бабушка.
Рейни недовольно поморщилась.
— Не совсем так, как ты говоришь… Впрочем, со временем придет и любовь.
— Ты хочешь сказать, что тебе все еще небезразличен тот англичанин?
Рейни поджала губки, а потом выпалила:
— Давай не будем касаться этой темы, бабушка!
Графиня думала о перехваченных письмах, и на душе у нее было неспокойно. И все же она была весьма рада тому, как обернулось дело. Больше радости она не испытала бы даже в том случае, если бы ее внучка вышла замуж за самую титулованную персону Франции. Никто не будет любить Рейни так преданно, как Арман. Не говоря уж о том, что лучшего хозяина для замка Шани нельзя и вообразить… Что же касается Рейни, то, скорее всего, девушка решила выйти за Армана, чтобы наверняка порвать с Клиффордом и начать новую жизнь с человеком, к которому успела искренне привязаться. Со временем она его полюбит. В этом нет сомнений…
Графиня обняла внучку, чувствуя, что в душе у нее воцаряется мир.
— Благословляю тебя, милая. Мы проведем чудесный вечер… И твоя мама скоро приедет. Она тоже будет счастлива.
— Я позвоню ей из Канн, бабушка, — сказала Рейни, — и попрошу, чтобы она немедленно поместила в «Таймс» объявление о нашей с Арманом помолвке.
Графиня в задумчивости пожевала губами.
«Она хочет, чтоб об этом узнал англичанин, — подумала она. — Вот главная причина ее поспешного решения. Будем надеяться, что вреда от этого не будет — ни Рейни, ни Арману…»
Вошла служанка Елена и почтительно кивнула в ожидании распоряжений. В связи с происшедшим предстояла большая суета. Дремавший в полуденном зное дом должен быть поднят на ноги. Особенно бурная деятельность предполагалась на кухне. Нужно было разыскать Бертила, чтобы тот принес свежих овощей. Сегодня на столе будут лучшие персики и виноград, а повариха сочинит свое великолепное фирменное суфле. Как жаль, что отсутствует бедняжка Роза, подумала графиня. Она всегда в мыслях называла дочь бедняжкой — с тех пор, как та овдовела. Но теперь-то Роза сможет порадоваться: маленькая Рейни сделается мадам де Руж и займет достойное положение как здесь, в Шани, так и в самом Париже.
У себя в спальне Рейни настежь распахнула ставни и с наслаждением вдыхала знойный аромат герани и лаванды.
«Какое чудо наш Прованс!» — думала она. Здесь просто райский уголок. Как хорошо, что ее избранник — молодой человек, не лишенный поэзии. К тому же он обожает ее. Рейни не вернется в Лондон и наконец-то избавится от материнской тирании. Она будет жить здесь — жена известного архитектора и художника! Уже через несколько дней знакомые в Лондоне — и кузина Дженнифер, и Лилиан Фитцборн — прочтут в «Таймс» о помолвке… И Клиффорду не придется хвастаться, что он разбил ее сердце!
Внезапно Рейни закрыла ставни, бросилась на постель и зарылась лицом в прохладные подушки.
«Какие нехорошие мысли! — думала она. — Я не должна выходить за Армана назло Клиффорду. Мне нужно помнить, что я делаю это, чтобы Арман был счастлив, а о себе я вообще должна забыть. Пожалуй, раньше я была слишком эгоистична. Люди, которые только и думают, что о себе, никогда не бывают счастливы. Арман такой хороший и добрый! Я сделаю для него все, что он пожелает!..»
Она поднялась с кровати и, подойдя к старинному, отделанному кедром платяному шкафу, стала выбирать вечерний наряд. Поколебавшись, она выбрала пышное белое платье, в котором была на балу у Дженнифер, когда они с Арманом впервые увидели друг друга… Сегодня они отправятся в ресторан, будут танцевать. Рейни хотелось, чтобы Арман, глядя на нее, умирал от любви.
Рейни тщательно накрасилась, сделала маникюр. Елена принесла ей две розы, которые она приколола к поясу. Арману так нравится, когда она украшает себя розами!
Она решила, что в этот вечер будет чувствовать себя счастливой во что бы то ни стало. Арман наденет на ее палец кольцо, и они действительно будут обручены. От этих мыслей у нее слегка кружилась голова, но она продолжала одеваться, напевая французскую песенку, которую разучила несколько лет назад.
Когда постучала Елена, Рейни уже оделась. Служанка внесла в комнату вазу с огромным букетом алых роз и шутливо погрозила девушке пальцем.
— О, ля-ля! — усмехнулась она. — Посмотрите, какие цветы прислал вам монсеньор! Это любовь! Ля мур!
Счастливая, Рейни полюбовалась розами и поставила их на столик у окна. Ставни снова были распахнуты, и в комнату вошел лиловый летний вечер. Рейни достала из букета карточку и прочла:
Тебе, моя любимая!
Ты прекраснее всех роз в мире.
Арман
Рейни от души рассмеялась. Знать, что тебя так любят, было весьма приятно… В ее памяти всплыло воспоминание о цветах, которые ей однажды прислал Клиффорд, и о той сказочной радости, которую она испытала. Увы, все это был один обман!
Словно балерина, Рейни закружилась перед Еленой в своем пышном платье.
— Вы сегодня просто очаровательны, мадемуазель! — захлопала в ладоши служанка.
— Скажи бабушке, что я жду ее внизу, — сказала Рейни.
Она сняла с пояса розы и вместо них приколола те, что прислал Арман.
«Я буду сегодня счастлива! Обязательно буду!» — твердила она себе, сбегая по лестнице, застеленной бесценными коврами, в огромный холл. На стенах, отделанных дубовыми панелями, поблескивали золотые канделябры. Здесь не признавали искусственного освещения.
Рейни прошла в столовую, чтобы проверить, все ли готово. Стол был сервирован изумительным бабушкиным серебром, фарфором ручной росписи, венецианским хрусталем. Красные розы красовались в тонкой севрской вазе. В подсвечники были вставлены высокие восковые свечи. В торжественный момент их зажгут. Шампанское охлаждалось в серебряном ведерке.
Размышляя о предстоящем маленьком празднике, Рейни впервые пожалела, что нет ее матери. По правде говоря, она очень часто огорчала бедную мамочку, и теперь ей захотелось, чтобы и она разделила общую радость. Впрочем, Рейни догадывалась, что мать и на этот раз не испытает полного удовлетворения, не считая Армана слишком выгодной партией для своей дочери. Она всегда чем-нибудь недовольна.
В столовую вошла Елена.
— Мадемуазель, вас желает видеть какой-то джентльмен. Он только что приехал из Ниццы. Я говорила ему, что вы очень заняты, но он настаивал, что у него срочное дело и долго он вас не задержит…
— Кто это? — удивилась Рейни. — Знакомый графини?
— Нет, мадемуазель. Я его никогда раньше не видела. Он англичанин.
Рейни пожала плечами, не имея понятия, кто бы это мог быть. У бабушки было множество знакомых и в Париже и в Лондоне. Все они часто наведывались в Шани.
Ничего не подозревая, она прошла в гостиную и, едва переступив порог, чуть не упала в обморок. Перед ней стоял Клиффорд Калвер собственной персоной. Он стоял к ней спиной, повернувшись к окну и любуясь огнями городка. Потом он обернулся и, загасив в пепельнице сигарету, с улыбкой шагнул к ней.
— Привет, Рейни, — сказал Клиффорд. — Ты, кажется, удивлена моим появлением?