Целуя ее на прощание, Клиффорд снова попытался вытянуть из нее обещание, а торопливое объятие не доставило радости ни ему, ни ей.
— Дай мне хотя бы слово, что не исчезнешь из моей жизни, — попросил он, остановив машину около подъезда ее дома. — Не лишай меня последнего шанса…
Поколебавшись, она пообещала ему это.
Когда Рейни наконец поднялась в квартиру, у нее отлегло от сердца. В гостиной она услыхала голос дядюшки Майлза, который разговаривал с матерью. Дядя был сейчас единственным человеком в мире, который не был ей в тягость. Она решила, что попросит его как можно скорее заказать билеты, чтобы без промедления отбыть в Солсбери.
25
Рейни и дядя Майлз встретились за завтраком на веранде красивой виллы в пригороде Солсбери. Здесь они гостили у знакомого генерала и его супруги.
— Ты прелестна, как никогда, Рейни, — сказал сэр Майлз. — Держу пари, с тех пор, как мы уехали из Лондона, ты поправилась.
— Дядя, прошу тебя!.. — смеясь, запротестовала Рейни. — Если я так растолстела, то, вернувшись домой, сяду на диету!
— Я совсем не это имел в виду. Не нравится мне нынешняя мода на худобу. Оставайся такой, какая ты есть. Ты очаровательна. Сегодня утром я написал маме о твоих успехах.
Рейни села в соломенное кресло. Миссис Орландер, жена генерала, была на двадцать лет моложе мужа и очень подружилась с Рейни. Пробыв у нее в гостях больше месяца, девушка чувствовала себя как дома.
Сидя под широким зонтом, Рейни съела грейпфрут, выпила чашечку кофе, которую подал ей улыбающийся чернокожий слуга, и, прищурившись, взглянула на далекие и прекрасные горы. В искрящемся утреннем свете горы казались нежно-голубыми.
Перед Рейни благоухал роскошный сад. Здесь под пальмами росли экзотические цветы ярко-алых оттенков и чудесные орхидеи.
Рейни полюбила Южную Африку. Это была страна с идеальным климатом. Кстати, очень напоминавшим климат в Шани летом… Ей казалось, что Франция, а тем более Англия остались где-то в далеком прошлом.
С тех пор как она приехала в Солбери, у нее не было ни минуты свободного времени, чтобы грустить или заниматься самокопанием.
Генерал познакомил Рейни со своими многочисленными друзьями — в том числе с очаровательными девушками, ее ровесницами. А миссис Орландер позаботилась о том, чтобы окружить ее интересными молодыми людьми. Она, само собой, была в курсе того, что Рейни приехала сюда залечивать любовные раны, хотя сама девушка предпочитала об этом молчать.
Рейни нисколько не скучала по Лондону. Дядя Майлз не знал, что чувствует племянница, он тоже не донимал ее расспросами, решив, что ей лучше разобраться во всем самой. Но дяде было известно, что из Лондона и из Канн она ежедневно получает письма и сама много пишет. Впрочем, Рейни казалась спокойной и счастливой и с искренним желанием сопровождала дядю в длинных и довольно утомительных поездках.
Сэр Майлз видел, что племянница меньше нервничает и даже прибавила в весе. На балу, который устраивали друзья генерала, она имела оглушительный успех. На каждый танец ее приглашали. У дяди даже мелькнула мысль, что она того и гляди влюбится в одного из своих кавалеров.
Но Рейни ко всем была равнодушна. Хотя и приветлива.
Никто, кроме нее самой, не ведал, что творилось в ее душе. Как она тосковала по одному из мужчин, которых оставила в далекой Европе… И тосковала она по Арману!.. А о Клиффорде почти не вспоминала. Теперь все стало ясно: с Клиффордом нужно порвать. Больше она его не любит. Ее сердце полностью принадлежит Арману, Франции, Шани и бабушке…
Но она не спешила писать об этом Арману. Как и Клиффорду об окончательном разрыве. Обоим мужчинам Рейни посылала письма, полные лишь платонических чувств.
Возвращаясь с экскурсий на виллу Орландеров, она находила письма от Клиффорда, в которых тот неизменно уверял ее в любви до гроба. Эти излияния не вызывали у нее ничего, кроме неловкости. Старая любовь умерла окончательно — перегорела, превратилась в кучку пепла…
От Армана письма приходили лишь раз в неделю, и отнюдь не любовные. Это были обычные дружеские послания, в которых он сообщал о новостях: о здоровье графини, о реставрации замка. И почти ничего о самом себе. В конце каждого письма он уверял ее в вечной преданности, но это выглядело как простая любезность и мало что говорило Рейни… Другое дело письма Клиффорда — недвусмысленные и возмутительно самоуверенные.
Иногда Рейни ловила себя на том, что пытается отыскать в письмах Армана признаки страстного чувства. Теперь, когда она за тридевять земель, то уверена, что любит его. Именно к нему она и вернется!.. Если, конечно, он все еще этого хочет.
В душе Рейни росла тревога: а вдруг Арман, уставший от разлуки и ожидания, найдет себе кого-нибудь или возобновит отношения с прежней подругой? К тому же они ведь ничем не связаны. В одном из последних писем Арман довольно прозрачно намекал, что уже смирился с тем, что в конце концов она вернется к Клиффорду Калверу и осенью выйдет замуж.
«Если это сделает тебя счастливой, — писал он, — то я буду только рад…»
Эта фраза повергла ее в панику. Она поспешно написала Арману, что в настоящий момент не собирается замуж ни за Клиффорда, ни за кого-то еще. Ей хотелось высказаться более определенно. Рассказать Арману, что путешествие в Южную Африку расставило все по местам… И все же Рейни до сих пор опасалась сделать еще один поспешный и неверный шаг. Она не забыла, какой сумбур еще совсем недавно царил в ее душе.
Тем не менее золотые дни, проведенные в Южной Африке, пошли ей на пользу. Рейни окрепла и душевно, и физически. И соскучилась по Арману… Излияниям Клиффорда она старалась не придавать особого значения. С некоторых пор они казались ей довольно фальшивыми… Но каждое слово Армана было для Рейни истинным сокровищем. Она с жадностью читала письма бабушки и матери. Последняя все еще находилась в Шани. Мать писала, что дела идут хорошо: реставрационные работы под руководством Армана почти завершены, а бабушка, снова полная энергии, уже выходит на прогулки, причем опираясь только на тросточку.
А бабушка сообщала:
Арман в прекрасной форме. Он написал портрет Елены. Получилось совершенно в духе старых мастеров… Но он немного похудел и всегда чрезвычайно серьезен. Кажется, он все еще влюблен в мою Рейни…
От последней фразы сердце девушки сладко замирало. «Все еще влюблен!.. Ах, как хорошо! Нужно поскорее покончить с Клиффордом…» Но она все откладывала, жалея бедняжку Клиффа.
Однажды ей пришла в голову замечательная идея, которой она тут же поделилась с дядей.
— А что если нам сначала заехать во Францию? — предложила она. — Мы навестим Шани, повидаемся с бабушкой. А потом я вместе с мамочкой поеду в Лондон. Это было бы просто чудесно!
Сэр Майлз немного поворчал. Вообще-то у него уже заказаны на вторую неделю октября билеты в Англию. Конечно, он мог бы поговорить с генералом и это переиграть.
— Но чего ради? — поинтересовался он и, сняв темные очки, пристально взглянул на племянницу.
Рейни опустила глаза и пробормотала, что это просто было бы хорошо… Хитрый дядюшка лишь хмыкнул в ответ и нарочно прикрылся газетой. Не иначе, как тот молодой француз всему причиной! Это добрый знак: она не хочет возвращаться в Лондон.
— Ладно, что-нибудь придумаем, моя милая, — уклончиво сказал сэр Майлз.
— Спасибо, спасибо, дядя! — неожиданно горячо принялась благодарить Рейни.
Пришел мальчик-посыльный от Орландов. Он передал письмо для Рейни.
Девушка распечатала конверт и принялась читать. После удара бабушкины каракули не так-то легко было разобрать. Вдруг сердце Рейни замерло.
…Думаю, мне следует рассказать тебе кое о чем. Хотя Арман просил меня подождать несколько недель, пока все не решится окончательно. Дело в том, что Арман скоро нас покинет. Архитектурная фирма предложила ему возглавить французско-канадский филиал. Для него это огромный шанс. Когда он спросил моего мнения на этот счет, то всплыло и твое имя. Арман признался, что у него нет никаких надежд на твое возвращение. Ему кажется, что ты решила вернуться в Лондон и выйти за Клиффорда Калвера, но то, что он, Арман, все еще продолжает ждать и состоит с тобой в переписке, заставляет тебя откладывать окончательное решение. Он уезжает в Канаду 17-го октября и, наверное, сам напишет тебе перед отъездом…