— А про Морган ты забыла? — спросила, улыбаясь, Пейдж.
— Нет, мне нельзя доверять такое дело, — заявила подошедшая к родственникам Морган. — Я же обязательно избалую малышку. Девчушка станет донимать всех своими капризами…
— Девчушка? — удивилась Пейдж. — Ты уже определила пол моего ребенка?
— Просто в нашей семье явно не хватает еще одной девочки, — засмеялась Морган.
— А может, все-таки у Пейдж будет мальчик? — К компании присоединился Рид. — Здравствуй, мы давно не виделись, — обратился он к смущенной молодой женщине.
— Здравствуй! — робко ответила она. — Как жизнь?
— Особых новостей нет. Скоро выхожу в ночную смену.
— Пора тебе, шериф, и отпуск взять, — заметил Тим Кинан.
— Попозже возьму. Сейчас пока нет возможности. Хотя надо сделать перерыв в работе. Так замотался, что не могу даже съездить в больницу к маме…
— Я тоже давно не была у Салли, — заявила Пейдж.
— Навестим ее вместе? — спросил Рид. — И с Билли Хатчинсоном нужно еще раз пообщаться.
— Обсудим это позже, хорошо? — Пейдж потерла пальцами висок. — А сейчас мне хочется немного поесть.
— Отлично. Выбор блюд здесь большой. Приступай.
После вечеринки Рид взялся сопровождать Пейдж домой. Он осторожно «преследовал» ее авто.
Но как же Рид соскучился по этой женщине! Правда, он сам исчез на время из ее поля зрения. Но не случайно. Ларкин понимал, что Пейдж Кинан нужно немного побыть одной, прийти в себя после скандала с Дрю Маккареном.
Когда они припарковались у нового дома Пейдж, галантный Рид помог ей выйти из машины.
— Ну и темнотища, — Пейдж вздохнула. — Завтра надо вызвать электрика.
Фонарь над крыльцом особняка перегорел.
— А этот дом на сигнализации?
— Конечно, у меня ведь в сейфе хранятся важные документы, и мне не хотелось бы, чтобы их выкрали.
— Я не подпущу сюда грабителей и на пушечный выстрел.
— Полезно иметь знакомого шерифа. Проходи, — Пейдж открыла дверь и пропустила Рида в холл. — А сейчас я покажу тебе приемную моего офиса, — Пейдж включила свет.
Рид осмотрелся. Что ж, неплохо.
Удобный диванчик для посетителей, два кресла, журнальный столик, на полу — симпатичный ковер.
— А вот стол для секретаря, — Пейдж говорила очень серьезно.
— Ты уже нашла подходящую кандидатуру?
— Пока все делаю сама. На данном этапе посетителей не так уж и много.
— Ничего. Скоро к тебе на прием будет стоять длинная очередь. И вообще, ты молодец, Пейдж. Ты — отличный организатор.
— Благодарю.
— А наверху ты тоже успела навести порядок?
— Нет. Там пока царит разруха, но через неделю с ней будет покончено.
— Не сомневаюсь. Кстати, может ли шериф попросить хозяюшку о чашечке кофе? — Рид взял Пейдж под локоть и слегка подтолкнул ее к лестнице, ведущей на второй этаж.
Пейдж это не слишком понравилось, но она все-таки повела Рида наверх.
— Тут такой беспорядок. Я же говорила… — Она опустила глаза.
— Ничего страшного. Я вижу здесь только отличную мебель.
— Подарили родители. Это — из клена. А спальный гарнитур — из красного дерева.
— Класс! Но надо еще купить мебель и для детской, — деловито произнес Рид.
— Естественно. Мой ребенок будет жить в комфорте.
— А какой у тебя срок? — серьезно спросил Ларкин.
— Более двух месяцев…
— Я примерно так и думал. Ты и представить себе не можешь, сколько книг о беременности мне прочла Джоди, пока носила Ники.
— Она сделала из тебя квалифицированного специалиста.
— Да уж. — Рид задумчиво посмотрел на Пейдж и вдруг резко изменился в лице. — Знаешь, у меня не выходит из головы история с моим отцом. Может, ты пообщаешься еще хотя бы раз с Билли Хатчинсоном. Извини, что снова затрагиваю эту тему.
— У меня кофе без кофеина. Будешь? — Пейдж сделала вид, что не расслышала последних фраз Рида.
— Пейдж, забудь про кофе. Ты выполнишь мою просьбу насчет Билли?
— Мне неловко отказывать тебе в помощи, Рид, но в последнее время я очень устала. Да, я обещала поддерживать тебя, однако пожалей беременную женщину. В моем положении нельзя сильно волноваться.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Дежурство Рида Ларкина закончилось в шесть утра.
Рид гнал по автостраде домой, пытаясь отделаться от назойливых мыслей о Пейдж Кинан. Он хотел обладать ею, он хотел, чтобы она была постоянно рядом, он страдал. И это становилось невыносимым.