Конверт измят и потёрт, сложен вдвое и скорее всего, Света постоянно доставала его из кармана, что только еще больше напоминает мне о письме, которое я перечитывала годами. Дежа вю какое-то. Что-то было пролито на один угол, а на противоположной стороне красовался красный отпечаток моей помады, однако, конверт был надёжно запечатан, даже края не были открыты. Света не пыталась открыть его, хотя, судя тревожному выражению лица, она точно рассматривала этот вариант.
- Ты попросила, чтобы я отдала его тебе сегодня,- сказала она вежливо.- Я не читала его.
В моей руке конверт массивен, тяжёл, и складывается ощущение, что письмо состоит из сотни страниц. Но когда я распечатываю его, достаю письмо и разворачиваю, то понимаю почему: мои буквы огромные, кривые и пляшут в разные стороны. Всего по двадцать слов на каждой узкой страничке канцелярской бумаги отеля. Я что-то пролила на него и несколько страниц немного порваны, как будто я наспех скомкала их и запихнула кучей в конверт, прежде чем отдать его.
Света смотрит, как я сортирую части письма и начинаю читать. Я практически чувствую её любопытство, когда она не спускает глаз с моего лица.
“Дорогая Катя. Тебе Катя. Мне.”
Хорошее начало. Я воздерживаюсь от усмешки, вспоминая тихое тиканье в тот момент, когда сидела на туалетной крышке, пытаясь изо всех сил сосредоточиться на бумаге и ручке.
“Ты сидишь в туалете, сочиняя себе письмо, чтобы прочесть его позже, потому что достаточно пьяна, для того, чтобы забыть большую часть из этого завтра, однако, не настолько, чтобы забить на него. Но я знаю тебя, потому что я и ты - две части одного целого. Мы обе не умеем пить и забываем обо всем, что происходит под дурманом джина. Так что позволь тебе рассказать:
Она - это Света.
Ты целовалась с ней.
На вкус она как виски и лимон.
Ты положила её руку себе на нижнее бельё, а затем вы болтали часы напролет. Да, вы говорили. Я говорила. Мы говорили.
Мы рассказали ей всё о несчастном случае и о нашей ноге, твоей ноге, моей ноге.
Я запуталась.”
Я и забыла об этом. Смотрю на Свету, чувствуя, как краснеют мои щёки. Ощущаю, как губы начинает жечь и замечаю взгляд Светы.
- Я была очень пьяна, когда писала это. - Шепчу я.
Она только кивает мне, а затем на бумагу, как будто не хочет, чтобы я останавливалась.
” Ты сказала ей, что очень не любишь говорить, но любишь двигаться.
Ты рассказала ей всё о танцах до несчастного случая, и что потом перестала танцевать вообще.
Ты рассказала ей о том, что это за чувство, когда ты оказываешься в ловушке под горячим автомобильным двигателем.
Ты рассказала ей о том, как два года восстанавливалась после травмы, а затем, пыталась танцевать “только в свое удовольствие”.
Ты рассказала ей о Лизе и её словах, будто старая Катя умерла под грузовиком.
Ты рассказала ей об отце и уверенности, что он превратит Андрея и Сашу из милых ребят в ублюдков.
Ты рассказала ей, насколько сильно боялась неудачи и переезда в Бостон.
Ты фактически сказала “что ты хочешь любить всю свою жизнь так, как этот вечер” и она не рассмеялась, как бы глупо это не прозвучало.
И вот самое странное.
Ты готова?
Я закрываю глаза, слегка покачиваясь. Я не готова. Потому что воспоминания воскрешают чувства победы и облегчения. Я не готова вспоминать как уютно и легко чувствовала себя рядом с ней. Я не готова принять тот факт, что она не единожды становилась свидетелем происходящего в моей жизни – того, что никто до этого не замечал. Я набираю в лёгкие воздух, и снова смотрю на письмо.
“Ты не заикалась. А щебетала, как птичка”
Читая это, встречаюсь глазами со Светой, как будто ища подтверждение, что она не знает, о чем говорится в письме. Её глаза расширяются, и глядя на моё выражение лица, она едва сдерживает себя, чтобы не обмолвиться словом. Неужели она помнит всё, что я говорила?
“Именно поэтому ты предложила, а Света, пьяно улыбаясь, быстренько согласилась, словно это предложение было самым лучшим в её жизни, хотя иначе и быть не могло. Мы должны были пожениться. Сейчас ты пойдешь к ней, но сначала я хочу написать кое-что, ведь завтра ты можешь и не вспомнить об этом, позабыв что к чему. Не будь дурой. Ведь женщина за дверью может быть самым прекрасным человеком, которого ты когда-либо встречала.
Целую.
Себе - Кате.
Ps. У тебя пока ещё не было секса с ней. Но ты хочешь. И сильно. Пожалуйста пусть у тебя будет секс с ней.
Pss. Ты просто у неё спросила, планирует ли она это, на что она ответила “Увидим”.
Я аккуратно складываю бумаги и дрожащими руками, снова запихиваю листки в конверт. Моё сердце будто дважды увеличилось в размере, словно объединившись с другим, предпочитавшем биться в паническом стаккато. Двойное сердцебиение чувствуется в груди.
- Итак?- спрашивает она.- Ты же знаешь, я умираю от любопытства.
- Я написала это прежде чем мы…- Я поднимаю левую руку, показывая простое золотое кольцо.- Последний раз, когда я написала себе письмо…- Я начинаю, но она уже кивает. Я чувствую облегчение.
- Я знаю.
- И я сделала тебе предложение?- меня удивляет скорее то, что это было предложением во всех смыслах данного слова. Не просто пьяная ошибка. Я помню, как прошлой ночью, она подначивала меня поехать с ней во Францию, однако у нас возникли разногласия и планы. Забравшись в машину, мы отдавали распоряжения. Нам нужно было подписать бумаги, заплатить пошлину, выбрать кольца, затем повторить наши обеты и убедить остальных, что мы не были в задницу пьяные. Я была немного удивлена последнему, что нам удалось справиться с последней частью.
Улыбаясь, она снова кивает.
- И ты сказала “да”?
Немного склонив голову, её губы произносят:
- Конечно, я сказала “да”.
- Но ты даже не была уверена, захочешь ли заняться со мной любовью?
Она уже качает головой.
- Будь серьёзной. Я хотела заняться с тобой сексом, с того момента, как увидела две ночи назад. Но вчера вечером, мы были действительно пьяные. Я не…- Она отводит взгляд назад в холл.- Ты ушла, чтобы написать себе письмо, потому что боялась что забудешь, что это ты предложила. И ты действительно забыла.- Её брови приподнимаются, когда она ждет моего признания, что правильно расставила все точки над “и”. Я киваю.- Но мы вернулись в отель, и ты была так красива, и ты….- Она судорожно вздыхает. Это так напряжённо, что, кажется, словно искры летят во все стороны.
- Ты хотела этого. - Она наклоняется ближе и медленно целует меня.- Я хотела этого.
Я переступаю с ноги на ногу, жалея, что не знаю, как перестать смотреть на неё.
- У нас был секс, Кать. У нас был секс в течение нескольких часов, и это был самый лучший и самый интенсивный секс в моей жизни. Но видишь, все еще есть некоторые детали, которые ты не помнишь.
Может, я и не помню каждого её прикосновения, однако, все они запечатлены на моем теле. Я чувствую касания кончиков её пальцев, разрисовывающих мою кожу. Чувствую следы её отпечатков на теле. Одни из них бросаются в глаза – в виде маленьких синячков, а вот другие незаметны: воспоминания о её пальцах у меня во рту. Как скользнув вниз по ногам, Света проникла пальчиками внутрь.
Эти воспоминания настолько опьяняющие, что я даже не хочу поговорить не об этом. Желая знать, что она помнит до свадьбы, до секса, и до того как я положила свою жизнь к её ногам. Заниматься сексом с незнакомкой было странно для меня, но не это сверхъестественно. Грандиозно то, что я открыла так много нового в себе. О некоторых вещах я не говорила даже Лизе.
- Видимо, вчера я многое рассказала тебе,- говорю я, перед тем, как пососать свою нижнюю губу, а затем прикусить ее. Все еще чувствуя боль, сжимаюсь в комочек нервов, воскрешая в памяти дразнящие воспоминания о её зубах, языке и пальцах, пощипывающих мой рот.
Света молчит, однако, взгляд её скользит по моему лицу, словно ища понимание, разведанное пару часов назад.
- Я рассказала тебе о Лизе? И о моей семье?