Моргаю, прогоняя непрошенные слёзы, отказываясь жалеть её.
- Поэтому я… - она замолкает, подыскивая правильное слово и я безумно рада оказать ей услугу.
- Струсила.
Она кивает.
- Да, согласна. И это правда было не честно по отношению к ней. Мне следовало довести дело до конца.
- Мы обе знаем, что я приехала сюда, чтобы убежать от проблем. Но всё то время, когда ты ведешь себя как эдакая благодетель, ты убегаешь тоже. Ты использовала меня, чтобы разобраться с ней. Ты импульсивна – сначала делаешь, потом думаешь и вот результат - ты женилась на мне. Ты убедила себя, что если вернула меня, значит стала ответственной и сделала благое дело, но честно говоря, ты всего лишь решила оправдать себя за те грешки с Дашей. Я – твой способ оправдать себя. Доказать, что ты не похожа на своего отца.
- Нет, - настаивает она, голос острый, как бритва, - ты – стала моим убежищем, да. Но не потому, что я пыталась что-то доказать себе или оправдаться за грехи. Я не должна была покупать тебе билет, разыскивать тебя в зоопарке. Я – не мой отец. Именно поэтому я была разочарована собой и тем, как обошлась с Дашей. Я нашла в тебе утешение, потому что влюбилась.
Позволяю её словам отозваться эхом в тишине комнаты, до тех пор, пока звуки гудков машин и мотоциклов, а также грохот грузовичков доставки, что несутся по узкой, мощёной улице поздней ночью, не поглощают их. Даже не знаю, что и думать. Сердце говорит довериться ей, что Света не специально скрывала от меня некоторые вещи и что действительно иногда нелегко и затруднительно подгадать правильное время.
Однако разум говорит, что всё это херня и если бы она захотела развивать доверие между нами, то не использовала бы другое имя, а просто сказала, кем она была для неё. Что они жили здесь вместе, и один из её теперешних близких друзей - бывшая невеста. Я хочу оттолкнуть Свету, чтобы приберечь информацию до лучших времён – для наших игр и честности, которые они нам подарили.
По правде говоря, меня заботит не её прошлое, а то, как она оставила меня в неведении, лгав до тех пор, пока мы не достигли воображаемого мильного камня, с указаниями на какой тропинке она может быть честной. И на самом то деле, неважно, что дорожки от неё ведут по всему миру.
Быть может, она тоже думает, что мы не протянем до конца лета.
- Ты еще испытываешь ко мне влечение? – тихо спрашивает она, - внезапно, я стала очень волноваться, что уничтожила его.
Едва ли дыша, киваю, в какой-то мере беспокоясь, что ответила на оба вопроса: действительный и потенциальный. Влечение к ней настолько сильное, что даже сейчас, продолжает тянуть меня в её объятья, даже если я всё ещё ужасно зла. Моя кожа, кажется, гудит, смешиваясь с теплом тела Светы, когда она так близко; её запах накрывает меня с головой. Но я волнуюсь, как бы она не разрушила всё это.
- Я никогда не чувствовала подобного раньше, - произносит она в мои волосы. – Подобной любви.
Однако, в голове моей крутится один и тот же вопрос – о тайном предательстве.
- Света?
- Хмм? – губами она касается моего виска.
- Как ты могла рассказать ей об аварии? С какой стати решила, что я с удовольствием поделюсь с ней этим?
Света замирает позади меня.
- Я не говорила ей.
- Она знала, - говорю я, чувствуя еще одну волну ярости. - Света, она знала, что меня сбили. Знала о моей ноге.
- Не от меня, - упирается она, - Кать, я клянусь. Если она и слышала от кого-то что-то, помимо твоего имени и того, что ты моя жена, так это от Леры и Насти. Они всё ещё дружат. Что было неловко для каждой из нас – она ищет мой взгляд, понижая голос, произнося, - я не знаю, почему она заговорила с тобой. Не знаю, зачем подошла к тебе сегодня вечером, хотя знала что мне это не понравится.
- Ты говорила с ней по телефону, - напоминаю я ей, - она приходила сюда среди ночи. Ты обедала с ней, когда была слишком занята, даже чтобы позавтракать со мной. Быть может, она думает, что это ещё не конец.
Свете требуется пара секунд, чтобы ответить, однако её ладонь покровительственно лежит на моей ключице, большим пальцем лаская впадинку.
- Она знает, что с нами покончено. Но я не собираюсь притворяться, что этот разрыв был лёгким. Для неё неожиданно было узнать, что мы с тобой вместе во Франции.
Нежность в её голосе, смешанная с каплей жалости к Кристине и тому, через что она прошла, причиняет душевную боль, заставляя меня чувствовать себя психически ненормальной. Рациональной частью своего мозга, я понимаю и рада, что она переживает за неё, ведь это означает, что Света не полная сука. А хорошая девушка. Но на самом деле, она так сильно облажалась, что у меня нет причин восторгаться ей, в то время, как я всё ещё зла.
- Да, но я бы так сильно не переживала. Уверена, сегодня она вышла победительницей из вашей игры.
- Кать, это не то, что -
- Просто остановись.
Она хватает меня за руку, когда я начинаю уходить и разворачивая, прижимает спиной к стене, смотря на меня столь напряженно, что мурашки бегут по телу.
- Я не хочу причинить боль ни одной из вас, - нарочно, невозмутимо произносит она, - и я знаю, что облажалась, скрыв всё это.
Закрываю глаза и сжимаю губы, чтобы не выдать, как дрожу под её уверенным прикосновением. Хочу оттолкнуть, схватить за волосы и почувствовать вес её тела, прижатого к моему.
- Я пошла за тобой, - напоминает она мне, наклоняясь, чтобы поцеловать мой подбородок, - я знаю, что не должна больше беспокоиться о её душевном состоянии. Однако, если она чувствует ко мне хоть крупицу того, что я чувствую к тебе, необходимо позаботиться о её сердце, потому что я не представляю своей жизни без тебя.
Кажется непостижимым, что лишь словами она способна заставить меня почувствовать себя так, словно мою грудную клетку расплющило под пресальней.
Лизнув мочку моего уха, бормочет :
- Это убивает меня. Мне нужно знать, что с нами всё в порядке.
Её руки становятся суетливыми на моём теле, отчаянно хватаясь за каждый сантиметр кожи. Быть может, чтобы отвлечь меня или же убедить себя. Она скользит вниз по моей груди, бёдрам и зажимая в кулак подол юбки, тянет её вверх.
- Света.. – предупреждаю я её, однако, уклонившись от поцелуя, толкаюсь бёдрами вперёд, чтобы она коснулась меня. Руки сжаты в кулаки по бокам, желая, чтобы она была увереннее и грубее. Требуя утешения.
- Ты в порядке? – спрашивает она, целуя мое ушко.
Я не отворачиваюсь, когда Света снова целует мой подбородок и даже когда двигается выше, взгляд чувственный и осторожный, когда она целует меня в губы. Однако, скользнув рукой между моим бёдер, она рычит:
- Я собираюсь сделать так, чтобы ты стала мокрой, - когда палец Светы проникает под кромку моих трусиков, я нахожу в себе силы, чтобы оттолкнуть её.
- Сексом проблему не решить.
Она отстраняется, глаза широко распахнуты в замешательстве.
- Что?
Не верю своим глазам.
- Думаешь, что я успокоюсь, когда кончу?
Она кажется сбитой с толку, скорее даже разъярённой вначале.
- Если ты успокоишься, то почувствуешь себя лучше и какая на хер разница, как это случится? – щёки пылают румянцем.
Не этим ли мы всё время занимались? При помощи секса, стали семьей и сблизились, даже когда было страшно или проблематично, или настолько нереально, чтобы поверить в нас?
Я застыла на месте. Потому что она права. Именно этим мы и занимались, и прямо сейчас я хочу забыться. Отвлечение, обладание, как то довести дело до конца – называйте как хотите, мне нужно это. Я хочу прекратить разговоры. Хочу, чтобы она прогнала в сторону все мои сомнения и подарила ту часть себя, что я только что увидела.
- Хорошо. Отвлеки меня, - бросаю ей вызов, стискивая зубы, - посмотрим, как я забуду о своей злости.
Ей требуется секунда, чтобы осмыслить сказанное мною, прежде чем наклонившись снова, царапнуть зубами мой подбородок.