Облегчила душу. Сбросила камень с души.
Я рассказываю ей о свадьбе. Умалчивая абсолютно всё о нашей сексуальной жизни.
Я рассказываю ей о том, что сбежала от собственной жизни в Париж, о безупречности города и первых ощущениях от пробуждения утром и осознания, что в браке с абсолютно незнакомым человеком. Что потом, это чувство прошло и на место недоумения пришли отношения, от которых я не желаю отказываться.
Опять же, я скрыла каждую деталь об интиме.
Тяжело объяснить историю Даши, потому что даже когда я начинаю, она ощущается причиной моего отъезда. Поэтому, когда я перехожу к части о вечеринке и о том, что была загнана в угол Чудовищем, практически чувствую себя идиоткой, что не увидела, как она подкрадывалась ещё издалека.
Однако, мама вовсе так не считает. Она всё ещё жадно глотает ртом воздух и эта крошечная реакция, даёт волю потоку слез, пока я задаюсь вопросом, какой же круглой дурой была. Неужели, я незрелая идиотка, которой следовало бы остаться, чтобы обсудить всё с реально самой горячей женщиной на земле? Или же огромная идиотка, уехавшая по причине, которую любой другой посчитал бы не существенной?
Проблема в том, что находясь в центре урагана ты не чувствуешь, насколько он силён на самом деле.
- Дорогая, - говорит мама, больше ничего не добавляя.
Это не важно. Единственное слово вмещает в себя миллион других, которые передают сожаление и некоторую долю неудержимой защиты мамы-медведицы.
Но и вместе с беспокойством о Свете, мне кажется, что она представляется маме ей именно такой, как я в точности её описала - хорошей и любящей. Не забыв упомянуть, что и я ей нравлюсь.
- Дорогая, - осторожно повторяет она.
Ещё одно осознание ударяет меня: я молчалива, не потому что заикаюсь, а потому что похожа на свою мать.
- Хорошо, итак - прижимаю колени к груди, - это нечто большее и именно поэтому я здесь, а не в Бостоне.
Я рассказываю ей о том, как мы со Светой гуляли по городу, разговаривали о бизнес – школе, моей жизни и чем хочу заниматься. Я рассказываю ей, что она единственная, кто убедил меня - даже если и сама об этом не знает - переехать и вернуться в мою старую танцевальную студию, чтобы преподавать по вечерам, а днём посещать курсы, чтобы однажды быть готовой открыть своё собственное дело.
Учить детей, как двигаться и танцевать, не взирая на возможности и желания их тел. Я уверяю её, что профессор Шатери допустил меня к программе магистратуры по бизнес - администрированию в университете Сан-Диего по моей старой специальности. Внимательно выслушав меня, мама облокачивается на спинку дивана и мгновенье изучает меня.
- Когда ты выросла, Карамелька?
- Когда встретила её, - ух.
Удар ниже пояса. И мама тоже видит это. Она кладёт руку на мою, накрывая моё колено.
- Она, должно быть, хорошая.
- Она лучшая, - шепчу я - если не брать во внимание тайну о Чудовище, то вообще замечательная, - делаю паузу и добавляю, - отец будет избегать меня вечно?
- Я знаю, твой папа непростой человек, но он не глуп. Он хотел, чтобы ты получила степень магистра в бизнес - администрировании, и ,конечно, у тебя есть варианты, которые ему абсолютно не понравились бы. Суть в том, дорогая, что ты никогда-никогда не сделаешь так, как он сказал. И папа знает об этом, хоть и давит на тебя, чтобы ты шла по его стопам.- Встав, она направляется к двери и останавливается на секунду, когда я в точности осознаю, что совсем не знаю своего отца.
- Помоги мне принести последние несколько коробок и я поеду домой. Приходи на ужин на следующей неделе. Прямо сейчас, тебе есть чем заняться.
Я обещала Тасе и Полине, что они смогут приехать, как только я перееду, но после того, как я распаковалась, и выдохлась, не желаю больше ничего, только спать.
В кровати, я сжимаю телефон в руке так сильно, что чувствую как ладонь становится скользкой и стараюсь не перечитывать заново каждое настойчивое смс Светы по тысяче раз.
Пришедшее после того как я распаковалась:
“если бы я приехала к тебе, захотела бы ты меня видеть?”
Я смеюсь, потому что несмотря на всё, что произошло, не могу просто так перестать любить её и никогда не откажусь от встречи. Я даже не могу заставить себя снять обручальное кольцо. Опустив взгляд вниз на экран телефона, открываю диалог и отвечаю впервые, с тех пор как оставила её.
“Я в Сан-Диего, в целости и сохранности. Конечно я бы захотела увидеть тебя, но не приезжай, пока не закончишь дело. Ты слишком упорно работала.”
Я перечитала, что написала и затем добавляю-
“я никуда не денусь. Ну, не считая, когда я оставила тебя спящую и вернулась в Штаты.”
Она тут же отвечает -
“наконец-то! Катя, почему ты оставила меня, не разбудив? Я тут с ума сходила.”
И затем ещё одно -
” я не могу заснуть. Скучаю по тебе.”
Я закрываю глаза, осознавая насколько мне нужно было услышать это прямо сейчас. Это чувство плотно сжимает грудь, веревкой обвивая лёгкие, сдавливая их вместе. Мой чуткий разум говорит мне просто сказать спасибо, но вместо этого я быстро печатаю.
“я тоже”, и отбрасываю телефон на кровать, прежде чем сказать больше. Я скучаю по ней так сильно, что чувствую себя, словно затянута в корсет, не в состоянии втянуть воздух в лёгкие.
К тому времени, как я снова беру телефон в руки, на следующее утро, то обнаруживаю три пропущенных смс -
“я люблю тебя.”
И затем -
“пожалуйста, скажи мне, что я не всё разрушила.”
И затем-
” пожалуйста, Кать. Ответь хоть что-нибудь.”
Именно в этот момент, я во второй раз со времени нашего бракосочетания, разбиваюсь на части, зная, что она пишет из офиса, находясь на работе. Могу представить, как она уставилась на телефон, не способная сконцентрироваться или закончить дела, до тех пор, пока я не ответила. Но я молчу. Сворачиваюсь клубочком на кровати и засыпаю, нуждаясь в уединении, как будто вышла из сети.
Снова беру телефон и хотя сейчас только семь утра, Тася отвечает с первого раза.
Чуть больше, чем через час, я открываю дверь нараспашку и попадаю в кучу рук и растрёпанных волос.
- Прекрати душить её, - раздается голос из-за плеча Полины и я ощущаю множество других рук.
Можете не верить, но я заплакала на плече Таси, впервые за два месяца, вцепившись в них, что бы девочек не смыло моим потоком слез.
- Я так соскучилась по вам, - говорю я. - Нам нельзя расставаться. Маленькая разлука, но я на самом деле скучала. Я была в Европе. Теперь могу полностью посвятить себя вам.
Мы вваливаемся в крохотную гостиную, смеясь и плача, когда я закрываю дверь.
Я разворачиваюсь и натыкаюсь на Полю, которая рассматривает меня, оценивая.
- Что? - спрашиваю я, опуская взгляд на свои бриджи для йоги и футболку, однако её осмотр чувствуется немного неуместным. - Расслабься, я распаковывала вещи, потом спала.
- Ты выглядишь иначе, - говорит она
- Иначе?
- Да. Сексуальнее. Жизнь в браке пошла тебе на пользу.
- Я так понимаю,- закатываю глаза. - ты обращаешься к моим огромным сиськам. У меня новое нездоровое влечение к pain au chocolat.
- Нет, - говорит она, подходя ближе, изучая моя лицо. - Ты выглядишь…слабой. Однако, в хорошем смысле этого слова.
- Женственнее. И мне нравится, что волосы стали длиннее. И загар, - добавляет Тася, падая на кровать. - Ты отлично выглядишь. Как и твой гардероб.
- Вот что делает Франция,- смеясь, втискиваюсь рядом с ней. - Когда у тебя нет работы и кондитерский магазин за углом.
Мы все замолкаем и после того, как молчание начинает ощущаться словно в загробном мире, я понимаю, что следует напоминать себе, что я жила в Париже, но сейчас то я здесь.
- Я ужасно себя чувствую из-за того как уехала.
- Ты не должна,- Тася взглядом пришпиливает меня к стенке.
- Быть может ты согласишься, когда я всё объясню.
- Не стоит, - рука Полины уже поднята вверх.- Мы знаем, что случилось с тобой, молчаливая ты задница.