- Здравствуйте, Екатерина Анатольевна.
Прикусываю губу, чтобы не засмеяться. Встречаюсь с ней взглядом снова и мгновенно понимаю, что она прочитала мои смс и сдерживает собственное волнение из-за своего присутствия здесь, из-за того, что слышала, как я назвала себя её женой. Она выглядит уставшей, но спокойной и мы поговорили обо всём, едва взглянув друг на друга. Мне нужна вся моя выдержка, чтобы не подбежать к ней, укутавшись в одеяло её сильных рук.
Но как если бы она прочитала мои мысли, Таня выразительно откашливается и я моргаю, выпрямляюсь и отвечаю:
- Здравствуйте, девочки и Светлана.
Несколько смешков слетают с губ девочек, однако, быстро пропадают с решительным взглядом от Тани.
- Также к нам сегодня пришла гостья, как вы заметили. Светлана Сергеевна подумывает о том, чтобы стать студенткой академии. Пожалуйста, сделайте всё, что в ваших силах, чтобы продемонстрировать хорошее поведение и показать ей, как мы ведем себя на сцене.
К моему безумному удовольствию, Света уже готова исполнить партию маленькой балерины. Таня отступает к стене и я знаю её достаточно хорошо, чтобы понять – никакая это не проверка, это сюрприз. Исключительно для меня. Я могу перевести всё в шутку и сказать им начать растягиваться, пока сама поговорю со Светой. Но она, похоже, готова показать всем на что способна, да и я хочу, чтобы Таня увидела, что я справлюсь. Даже с большущим, великолепнейшим отвлечением в мире, что стоит прямо передо мной.
- Начнем с растяжки, - включаю тихую музыку и показываю девочкам, что они должны повторять за мной - сесть на пол, вытянув ноги перед собой, нагнуться и дотронуться кончиками пальцев до носочков, и говорю:
- Если очень больно, можете немного согнуть ноги в коленях. Кто сможет посчитать для меня до пятнадцати?
Все молчат. Все, кроме Светы. И, конечно, она плавно считает по-французски.
-Un…deux…trois…
Девочки пристально смотрят на неё, поднимаясь вниз-вверх на полу.
Мы продолжаем с упражнениями на гибкость – тянемся у самого низкого балетного станка, пока раздаются звуки джаза, заставляющие девочек визжать и покачиваться. Мы практикуем несколько пируэтов – даже когда мне стукнет сто лет, я никогда не перестану смеяться, вспоминая Свету, делающую вращение – и расставив широко ноги, показываю, как надо тянуться. Нога прижата прямо к стене (возможно, я делаю это исключительно ради Светы, однако, никогда не признаюсь в этом). Девочки стараются, смеются ещё больше и несколько из них, осмелев, начинают показывать Свете, что нужно делать – как держать руки. Кроме того, некоторые из них делают прыжки и повороты.
Когда класс начинает шуметь и суетиться, Таня подходит ко мне, хлопая и обнимая.
- Ты свободна. Думаю, у тебя есть что-то ещё, с чем стоит разобраться. Увидимся в понедельник в пять вечера.
- Я так люблю вас, - говорю я, сжимая её в объятьях.
- И я люблю тебя, дорогая, - говорит она – А теперь иди, и скажи ей тоже самое.
Света и я выскальзываем за дверь и чуть ли не на цыпочках, молчаливо, идём назад в коридор. Моё сердце стучит так быстро, отчего кажется, словно моё зрение затуманивается с каждым бешеным ударом. Я чувствую исходящий от Светы жар, когда она идет позади, однако, мы обе молчим. Выйдя из зала и ещё под впечатлением от моего сюрприза, я так потрясена, что, впервые, не знаю с чего начать.
Горячий воздух кружится вокруг нас, когда мы толкаем дверь наружу и Света заботливо смотрит на меня, ожидая подсказки.
- Cerise, - начинает она и делает судорожный вздох. Когда наши взгляды встречаются снова, я чувствую вес каждой секунды, проведённой в тишине. Её подбородок напряжен, когда мы смотрим друг на друга, и когда она сглатывает, ямочка мелькает на щеке.
- Привет, - говорю я, голос сдавленный и напряжённый.
Она делает шаг с обочины, однако, кажется, всё ещё возвышается надо мной.
- Ты позвонила мне перед тем, как приехала.
- Я позвонила тебе с парковки. Мне было трудно…вернуться сюда…Ты не ответила.
- В студии запрещены мобильники, - отвечает она, мило улыбаясь. – Но я видела, как твой номер телефона высветился на экране.
- Ты прямо с работы? – спрашиваю я, указывая подбородком на её штаны.
Она кивает. Образ Светы, убегающей с работы и направляющейся прямо на самолет – ко мне – едва успев побросать несколько вещей в маленькую сумку, заставляет мои колени дрожать.
- Пожалуйста, не сердись, - говорит она. – Тася сказала мне, что ты здесь. Я ехала, чтобы встретится с тобой в три и пообедать. Тем более, Полина сказала, что переломает мне обе ноги, если я не буду обращаться с тобой так, как ты этого заслуживаешь.
- Я не сержусь, - качаю головой, пытаясь очистить рассудок. – Просто не верится, что ты на самом деле здесь.
- Ты думала, что я останусь сидеть на месте и исправлю всё в глубоком будущем? Я не могу быть так далеко от тебя.
- Ну…я рада.
Могу сказать, что она хочет спросить – так почему ты сбежала? Почему хотя бы не попрощалась?
Но она молчалива. И я даю ей серьёзные на это причины. Потому что хоть моё прибытие и вылет из Франции были спонтанны, она была причиной оба раза – первый раз - осчастливив меня. Второй – разбив сердце. По крайней мере, она кажется, знает об этом. Вместо этого, Света осматривает меня, задержав взгляд на ногах, замечая телесного цвета лосины под короткой балетной юбкой.
- Ты замечательно выглядишь, - говорит она. – На самом деле, настолько замечательно, что я не знаю, что и сказать.
Это такое облегчение, что я бросаюсь вперед. Она обвивает меня руками, пряча лицо в шее. Я чувствую её дыхание на своей коже и то, как она дрожит, когда произношу:
- Так хорошо, - она просто кивает и кажется, что наши объятья вечны.
Её губы находят мою шею, подбородок и она посасывает и покусывает его. Дыхание тёплое и мятное, и она шепчет на французском слова, некоторые из которых я не могу понять, однако, мне это вовсе и не нужно. Я слышу – “любовь”, и “жизнь”, и “моя” и “прости” и затем, она берет в ладошки моё лицо и обрушивает свои губы на мои, глаза широко распахнуты, рука трясётся, когда она касается пальцами подбородка. Единственный, невинный поцелуй – без языка, никакой глубины – однако, нервно вздрагивая, я, кажется, обещаю ей больше, потому что она отстраняется и смотрит на меня победоносно.
- Тогда, поехали, - говорит она, показывая глубокие ямочки. – Позволь мне отблагодарить твоих подруг.
Я жажду её, чтобы мы остались одни, однако, каким-то образом, возбуждаюсь ещё больше, представляя её здесь, с моими друзьями, вот так просто. Беря её за руку, тащу к машине.
Света надевает рубашку, рассказывая о перелёте, и странном чувстве, которое испытала, уйдя с работы и прилетев сюда на рассвете и затем, проведя целый день дожидаясь меня…все эти маленькие пустяки, которые расположены на верхушке большого вопроса: “Что же дальше?”.
Я украдкой посматриваю на неё во время поездки. С потемневшим небом позади неё, Света выглядит безупречно лощёной и великолепной в своей бледно-лиловой рубашке на пуговицах и узких тёмно-серых брюках. Только что покинув танцевальный класс, я не беспокоюсь о том, чтобы переодеться. Если мы вернемся ко мне домой, без сомнений, останемся там, а мне нужно увидеть моих девочек, чтобы поблагодарить. И быть может, что ещё важнее – чтобы Света сама поблагодарила их. Я обуваю более удобные туфли без каблуков, и тащу Свету на встречу с Полей и Тасей в баре “Динамит”, потянув её сквозь толпу. Широко улыбаюсь, понимая что моя женщина со мной, моя супруга, моя Света. Они сидят в кабинке рядышком, потягивая напитки, и Тася замечает нас раньше Полины. Да будь я проклята, если на её глазах тут же не наворачиваются слезы.
- Нет,- указываю я на неё, смеясь. При всей её нахальной наружности, она такая тряпка. – Мы таким не занимаемся.
Она смеётся, качая головой и смахивает слезы, и это удивительное размытое поздравление, когда мои любимые девочки и жена обнимаются, словно они лучшие друзья и видятся лишь изредка.