Совсем скоро забираюсь к нему под тонкое одеяло, всего десять вечера.
— Пока ты не можешь придумать ни одного нормального прозвища, я знаю второе.
— Удиви.
Просто лежим, смотрим друг на друга. Периодически Зак накручивает на палец прядь моих волос.
—- Принцесса. И уверен, ты будешь препираться. Вспомнишь из истории ужасную и уродливую принцессу, сумничаешь.
— Ничего подобного. — улыбаюсь в одеяло.
— И как же мне все равно, потому что ты именно что принцесса. Так обычно называют сестер? Дочерей? У Элли есть прозвище, например, козявка. Для дочери придумаем не хуже. — грудная клетка сжимается — Аргументы сильны и неоспоримы. Ты принцесса.
— Аргумент в том, что ты считаешь “именно меня принцессой” самый весомый. — уверенно заявляю парню с сонными глазами.
Веки тут же опускаются. Легко дую на его темные волосы. Они расступаются перед воздухом.
Это смешно, нежно. Так не бывает, разумеется, идеально и не будет, но…впервые в жизни мне признались в любви, впервые сделали все, чтобы компенсировать эмоциональный ущерб.
Еще позволяю себе мысль…одну крошечную, от которой на глаза наворачиваются слезы: мы с Заком в доме Фелтонов Старших с нашей дочерью, которой придумали самое нелепейшее из прозвищ.
***
САБРИНА
Пятница, на которую заранее были запланированы слезы, страдания разбитого сердца и немного вхождения в курс дела по материалам менеджера Зои. Без сомнений, все идет подальше, когда просыпаюсь под рукой Зака, прижатой к его плечу. Выбраться…примерно нереально. Только глубже зарываюсь в конструкцию из его большого тела, щекочу волосами. Кто-то наверху фыркает.
Я не знаю сколько времени, сколько сообщений на наших телефонах, но сколько родинок на левом предплечьи Зака, крупных линий вен и касаний моих пальцев предельно ясно.
— Скажи, что я напился до беспамятства. Не хочу думать, какой падонок.
— О да…
Поднимаю голову, едва не ударившись об его подбородок. Ясные зеленые глаза, ни намека похмелье, неприятный запах.
— Еще в машине ты просил, чтобы мы завернули в темный переулок, я тебе отсосала. Затем взял меня прямо в коридоре, в гостиной, на кухне. Творил такое сумасшествие, что я не могу встать. Но уверяю, и мне, и тебе очень понравилось.
Мы оба в голос смеемся.
— Сладкая, а не пойти бы тебе…да, куда и подумала.
Чуть отлипаем друг от друга. Остаюсь полулежа, Зак садится.
— Точно, ты же не можешь встать.
Запрокидываю голову, смеясь. Боже, это самое смешное утро на свете.
— Эй! С принцессами так не поступают!
Меня перекидываю через широкое плечо. Моя попа оказывается наравне с головой Зака.
— О, я не принц, сладкая.
— Отлично, потому что отныне ты дракон! Нет. Мне не нравится.
Парень делает буквально семь шагов, ставит меня на теплую плитку ванной. Однако в ней нет той самой ванной, только душевая кабина.
— Как ты?
Открываю шкафчик-зеркало. Достаю зубную щетку, пасту, дополнительную щетку в упаковке.
— В прошлый раз запаса не было. — принимает ее.
— Она была куплена на следующий. — пожимаю плечами, когда я надеялась, что он придет вновь, и не ошиблась — И так…
— Не понимаю, о чем ты. Алкоголь? Сухость во рту, не больше. Игра?
— Горячо.
— Гиллион дает два дня на восстановление, плюс выходные. Так что на площадку в понедельник.
— Это не ответ. — с пеной во рту.
— Сабрин, это тело, я спортсмен. Могу поднять тебя, было бы неплохо позавтракать, но не открыть долбанную щетку.
Беру упаковку у него из рук и продавливаю картонную сторону по нарисованным штрихам, передаю обратно.
— Окей. Я беспомощен.
— Котенок! — полощу рот, повторяю — Ты будешь котенок, потому что беспомощен!
Искренне радуюсь варианту. Меня на самом деле волнует отсутствие особенного имени для него.
Отворачиваюсь от зеркала, уткнувшись в мужскую грудь.
— Сладкая принцесса, что я тебе такого сделал? — заглядывает в глаза, быстро ставит вопрос по-другому — Ты реально готова назвать меня так перед командой?
Снова смеюсь. Без всяких соглашений раздеваемся и вместе заходим в крошечную душевую кабину. Включаю тропический душ, и секунду нас обдает холодная вода, затем теплее и теплее.
— Теперь мы не кажемся мне маленькими. — забившись в угол, беру с полочки шампунь.
Быстро наношу на свои волосы, а затем заставляю наклониться каменного во всех местах Зака вперед.
— Ты ведь понимаешь, что их необязательно мыть шампунем?
Вода и пена попадают ему в рот, откашливается.
— Знаешь, ты ни разу меня за сегодня не поцеловала.
Возмущаюсь. Мы только и делаем, что смеемся, но мне хочется не этого. Просто по-быстрому, а потом уже постараться…Поэтому приобретаю серьезный вид. Зак смотрит на мою грудь, живот, с которого я смываю гель для душа. В моем теле ни капли атлетического в отличие от его абсолюта.
— Почему ты заставляешь просить?
— Потому что ты консервативная девочка и хочешь на кровати? — предполагает, делая четвертинку шага, что нас разделяет.
— Эта консервативная девочка описала, что хотела, чтобы ты сделал вечера, чемпион. Ой, точно. Котенок.
— Мы такие болтливые.
— Ни то слово.
— Подобрать другое? — улыбается во все зубы, но все равно наклоняется ко мне.
Зак невольно тянет меня за мокрые волосы, его губы пахнут моим персиковым шампунем. Поцелуй — начало, от которого по новой заводится сердце. Его сильные руки сжимают мою грудь, мычу, что вряд ли слышно из-за воды, губ на моих.
На ощуп берусь за ручку кабинки, отвожу в сторону, локтем выключаю воду. В душевой физически невозможно парню под два метра и мне заняться сексом. Поэтому опираюсь руками о раковину, на счастье вмонтированную в стойку, значит, точно не отвалится. Продолжаю его целовать, вожу руками по плечам, бедру, ягодицам, паху. От этого можно кончить.
Его член прижат к моему животу. Зак движением, от которого с волос летят брызги, поворачивает на сто восемьдесят, пристраивается сзади.
Боже…видеть себя в этот момент в запотевшем зеркале, чувствовать руки на своем бедре, талии, затем он мнет ягодицы. Внизу все пульсирует.
— Зак…умоляю… — хнычу.
Он прижимает член к моей горящей влажной не от воды коже, едва приподнимает, встаю на носочки. Проводит пару раз вперед-назад, пытаюсь поймать темп. Чуть шире расставляю ноги.
Когда проникает, то наклоняется корпусом вперед, касается моей спины. Ему приходится опустить голову, чтобы приступить к желаемому: двигаться во все и кусать шею, плечи, прикусывать кончик уха.
— Боже… — не могу смотреть, тело поддается мощным толчкам.
Кусаю губы, пытаюсь держаться за раковину только одной рукой, вторую кусаю, заглушая звуки. Зак жестко прижимает ее обратно.
— Кричи, сладкая. Я хочу это слышать, до смерти, реально.
Из меня тут же вылетает громкий стон со скачущим темпом, затем голос подстраивается под наши движения. С трудом перевожу взгляд то на зеркало, то поворачиваю голову, чтобы увидеть сильное плечо.
Как же это, мать твою, правильно. Мы одержимы. Он ощущается идеально внутри, снаружи, везде. Пусть касается спины, задницы, волос, души плевать. Главное чувствовать его рядом.
— Зак! — предупреждаю.
Напряжение внизу живота собирается медленно, чтобы проявиться взрывом, от которого в уголках глаз выступят слезы, а уши застелит звук пульса. Кричу его имя, странные звуки…
— Да…господи, давай…
Ставит руку рядом с моей. Фелтону тоже нужна опора, пока я сжимаюсь вокруг его члена. Кстати, блядь, незащищенного.
Я еще слишком чувствительна, но Зак резко выходит из меня, и чувствую теплые капли на спине.
Тяжело дышим. Холодно от воды на коже, тело налито лавой.
— Сабрина… — уткнулся носом в мои волосы — Клянусь, только с тобой возможно кончать одновременно. Безумие. Как же хорошо.