— Ах, да. Пентхаус, — прошептала я себе под нос, пристально глядя в окно. Мои руки слегка дрожали.
Что с тобой, Фелисити? У тебя и раньше был секс. Страстный, великолепный секс с горячими парнями. Теодор Дарси — ничто. Это все ничего не значит.
— Мы приехали, мэм, — сказал водитель, прежде чем припарковаться, затем он вышел и обошел машину. Но я открыла дверь сама и медленно вышла.
Теодор Дарси — ничто. Я повторила это себе еще раз и посмотрела вверх на огромную стеклянную башню над головой.
— Добро пожаловать, мисс Харпер. Мистер Дарси уже ждет. Код 4–2–1–3, или предпочитаете, чтобы я проводил вас? — спросил швейцар, как будто я уже была здесь прежде и приезжала сюда миллион раз.
— Нет, спасибо, — ответила я, открыла стеклянные двери и направилась к стальному лифту.
Глубоко вздохнув, шагнула внутрь и увидела там свое отражение в зеркальных стенах. Нажав на кнопку «ПХ», и введя четырехзначный код на клавиатуре рядом с ней, я вцепилась в маленький клатч, который Клео дала мне перед выходом из дома.
Теодор Дарси — ничто.
Теодор Дарси — ничто.
Теодор Дарси — ничто. Я — всё.
В тот момент, когда я подумала об этом, смелость распространилась по всему моему телу.
Это правильно. Все это не касается Теодора Дарси, это касается меня. Это то, чего я хочу. Я приехала сюда для себя, не для него.
— Пентхаус люкс, — объявил цифровой голос, когда двери лифта открылись. За ними оказались еще одни двойные двери, как последнее испытание моей воли.
Я — всё.
Я постучала, но никто не ответил. Повернув ручку и высоко подняв голову, открыла двери, и моему взгляду предстало то, что должно быть является лучшим видом на весь Лос-Анджелес. Из его гостиной весь город виден, как на ладони, а окна от пола до потолка дополняют архитектуру пентхауса. Снаружи находится огромный бассейн с подводной подсветкой, светящейся ночью.
— Может быть, когда мы встретимся в следующий раз, я буду единственным, кто завладеет твоим вниманием.
Он стоял, облокотившись на перила лестницы. Без пиджака, только в рубашке и брюках. Волосы были в беспорядке, но выглядел он более расслабленным, чем когда я видела его в первый раз. Он направился ко мне, и в этот момент я перестала дышать.
— Ты уже ела? — спросил он.
— Мои друзья не позволили мне, — глупо призналась я.
Давай же, Фелисити, это касается тебя!
— Хорошо, — он протянул руку.
Я ухмыльнулась.
— Тебе снова нужен мой телефон?
— Твоей руки будет достаточно, — ответил он, все еще ожидая.
— В данный момент я оставлю свои руки при себе, — ответила я ему, разместив их за своей спиной и наклонившись к нему. — Разве это не игра, в которую мы играем? Ты говоришь мне, что делать, я отвечаю «нет», но все же так или иначе ты заставляешь меня сделать это?
— Мисс Харпер, — прошептал он, когда подошел ближе, его лицо нависло над моим, — я прилагаю все усилия, чтобы прямо сейчас быть джентльменом, а не мужчиной, который хочет медленно стащить твое платье и трахнуть тебя на своем диване, потому что уверен, что мы не добрались бы до спальни. Поэтому дай мне руку.
Вот, именно так он заставляет меня делать то, что хочет.
Я вложила свою ладонь в его, и он повел меня в сторону столовой, где стоит длинный стол из темного дерева. Выдвинув стул и усадив меня, он направился к противоположной стороне стола.
— Я думала, что еда уже ждет, — сказала я, разворачивая салфетку и располагая ее на коленях. Единственное, что было на столе, это вода и хлеб.
— Леон, — позвал он, и откуда ни возьмись, предполагаю, что из кухни, появился французский шеф-повар, мужчина средних лет.
— Вы готовы сделать заказ, мистер Дарси?
Теодор посмотрел на меня.
— Не было смысла готовить заранее, ведь я не знал, что ты предпочитаешь. Скажи, что ты хочешь, и Леон принесет это.
Леон повернулся ко мне, терпеливо ожидая.
— Что угодно? — спросила я. Теодор воспринял мой вопрос как вызов.
— Ты уяснишь, что я говорю именно то, что имею в виду, мисс Харпер, — возразил он.
Мудак.
Я улыбнулась Леону.
— Soupe au poulet épicé chili peppers avec de (Куриный пряный суп с перцем чили, фр.).
— Oui, et à boire? — улыбнулся шеф-повар, спросив, что я хочу выпить. (Хорошо, а выпить, фр.)
— A Domaine Coche-Dury Corton-Charlemagne, — вмешался Теодор на французском с идеальным произношением.
— Année? — Леон повернулся к нему лицом, и улыбка исчезла с его губ, словно он только что вспомнил, что кто-то еще есть в комнате. (Год, фр.).