Дверь скрипнула, а затем резко захлопнулась. Странно, что от такого сильного удара дверь не слетела с петель. Вампир встал возле входа и замер, наблюдая из далека за своей малышкой, которая так сильно ранила его… Как и предполагала Эрестер, бессмертный всё же узнал о ней. Вальдо сказал ему об этом в своём кабинете, а мужчина стоял и старался не закричать от злости, смешанной с отчаяньем, обидой и горем. Пелир хотел поехать в особняк к Основателю, но Юсфорд уверил его, что сам задержит убийцу и приволочёт её за волосы…
— Ты ненавидишь меня, Кроули, — шепнула серовласая и развернулась лицом к хозяину.
Алоглазый выглядел взбешённым и отстранённым, как будто между ними ничего и не было.
— Ненавижу? — с насмешкой переспросил Юсфорд. — О-о, а разве ты заслуживаешь моей ненависти? Нет, Вайлет, предатель заслуживает только отвращения!
В голубых глазах не было удивления, лишь неизменное смирение. Она была ему противна. Он отвергал даже мысль о том, что её чувства были правдивы, поэтому Эрестер приняла для себя довольно трудное решение. Лучше уж пусть ненавидит, чем мучается всю жизнь от несчастной любви. Девушка умрёт, но всё равно предоставит монстру выбор, как к ней относится после смерти… Но сейчас ей придётся сыграть самую отвратительную роль в своей жизни.
— Я никогда не любила тебя, Кроули. Всё было лишь ради задания и выживания, — холодный, безразличный тон превратился в острейший кинжал, что так безжалостно вонзился в сердце бессмертного, нанося неизлечимую рану.
Вампир будто стал ещё бледнее, и впервые за столько лет ему хотелось плакать. Слёзы так и рвались наружу, но мужчина стойко сдерживал их, продолжая смотреть на возлюбленную. Он готов был простить ей всё что угодно, но только не такое… Аристократ доверился человеку и поплатился за это остатками светлых чувств. Он думал, что всё будет замечательно и когда-нибудь Эрестер станет вампиром, чтобы разделить вечность с ним, но все мечты рухнули словно карточный домик.
— Раздевайся, — кинул алоглазый, расстёгивая ремень. От такого поворота событий Вайлети нервно сглотнула и сделала шаг назад.
— …Зачем ты это делаешь, Кроули? Я ведь противна тебе…
— Не хочешь… Значит я помогу.
Смертная впечаталась грудной клеткой в стол и сдавлено вскрикнула. Мужчина унизительно поставил её раком и задрал подол платья, разрывая кружевные трусики в клочья. Голубоглазая почувствовала холод пальцев у себя на спине и упёрлась лбом в стол, стискивая ладони в кулаки. Она знала, что сейчас будет больно, и мужчина уж точно не собирается заботиться о ней, скорее выместить свою злость. Что ж, он имеет на это право.
— Я использую тебя, как это делала ты, а потом ты уберешься из моего дома и жизни навсегда… Я позволю тебе сбежать только потому, что в отличие от тебя, Вайлет, я не лгал о своих чувствах и не могу позволить другим убить тебя… А теперь будь хорошей девочкой и не вырывайся, поверь, я знаю, на что ты способна. Закончим и разбежимся, — властный тон и такие неоднозначные слова заставили Эрестер покраснеть от стыда и внутреннего диссонанса чувств.
Серовласая почувствовала, как аристократ вошёл в неё одним резким, грубым толчком, доставляя той дискомфорт, но Вай молчала. Она должна была молчать… Аристократ начал безжалостно вбиваться в юное тело, чем поверг малышку в шок. Мужчина двигался настолько быстро, что это доставляло отнюдь не удовольствие, а самую настоящую боль. Животная агрессия, приправленная болью от разбитого сердца, снесли вампиру крышу. Он потерял контроль и отрывался на хрупкой смертной, желая, чтобы она страдала так же сильно.
— А-а-а-а!!! — это был не стон, а душераздирающий крик, принадлежавший горничной. Ей было невыносимо больно, и как бы она не просила мучителя остановиться, монстр не слушал её. По ногам начали стекать тоненькие струйки крови, пачкающие ботинки аристократа и серый паркет.
Сделав попытку подняться, юная особа очень пожалела об этом: её прижали к твёрдой поверхности ещё сильнее, частично прерывая доступ к кислороду. Из глаз полились слёзы, плавно стекая по щекам. Кричать уже не получалось — девушка сорвала голос и связки горели даже от крошечной попытки что-либо сказать. Но Кроули это не волновало, он почти достиг пика наслаждения и ускорился, делая последний толчок и взрываясь от нахлынувшего оргазма. Пару секунд спустя, монстр вышел из горячего лона, отпуская смертную. Вайлети не выдержала и плюхнулась на колени, обхватив себя руками. Она молчала и слушала, как Кроули застёгивает свой ремень и говорит ей на прощание самые неподходящие слова: