*** - Смерть не знает закона, забирает и царя, и бедняка
В скором времени выложу эпилог(сегодня или завтра)
Эпилог
Мой остров просветления и веры,
Я упустил тебя из виду в чьих-то снах.
И в притяжении воинственной Венеры
Слова любви замерзли на устах.
Но я в руке держу чужую руку,
Стоп. Не чужую, а, конечно же, твою.
Мы превратили в радость эту муку:
Стоять по одиночке на краю.
***
Даже Боги не могут изменить прошлое…
147 лет спустя
На огромной сцене выступал очередной член совета, говорящий об успехах и реформах, произошедших за год. После заключения Мира между вампирами и людьми много времени утекло. Новое общество жило в относительном спокойствии, несмотря на колоссальные различия между расами. По началу всё было очень трудно, ведь противоречивость, ненависть и превосходство бессмертных над людьми не могли исчезнуть по щелчку пальцев. Были бунты и восстания, казни и революции, но всё постепенно встало на свои места. Сегодня был великий праздник — «День единства», на который съехались жители со всей Японии, включая кровопийц. Бездушные создания держались очень гордо и ходили с задранной головой, но на это уже никто не обращал внимания.
Среди огромной толпы стоял Кроули, прижав руки к груди и бессмысленно смотря вдаль. Ферид затащил его на празднование, а сам увлёкся разговорами с юными школьницами-черлидершами, которые вот-вот должны были выступить на сцене. Пусть его лицо оставалось спокойным, в глазах виднелась печаль. Основатель думал о Вайлети, точнее сказать, он не забывал её ни на миг своей бессмертной жизни. Юсфорд был бы счастлив, если бы серовласая стояла рядышком с ним и смотрела на выступление, а мужчина, в свою очередь, прожигал бы любимую взглядом, не обращая внимания на мелькающих людей и разнообразие незатихающих голосов.
— Кроули, я, пожалуй, схожу к Фериду, а то он ведёт себя неподобающе, — ровным тоном молвил Тоширо, который сейчас выглядел лет на двадцать, не больше.
Его ранее насыщенные серые глаза стали ярко-алыми, а при разговоре можно было заметить два острых, аккуратных клыка. Юноша был одет в парадную белую форму с позолоченными рисунками на кителе. Кейторо стал командиром одного из элитных отрядов объединённой армии. Его талант и острый ум способствовали стремительному продвижению по карьерной лестнице. Смерть Итару подкосила мальчика: он сломался, словно тонкий стебелёк полевого цветка при сильнейшем урагане. Миями скончалась через три дня после смерти Вайлети, и брюнет ничем не смог помочь. Он зашёл к ней в комнату, чтобы рассказать об их с Кроули мести Пелиру, но её души уже не было на этом свете, а тело неподвижно лежало в чуть тёплой кровати…
— Это совершенно бесполезное занятие, — пробубнил вампир и отвёл взгляд в сторону.
Мужская рука непроизвольно коснулась часов и крепко сжала их. Из груди бессмертного вырвался тихий болезненный стон. Как же тяжело жить без неё. После смерти Эрестер вампир наглухо запечатал чувства внутри себя, проявляя интерес лишь к мальчишке. Кейторо стал его бременем и спасением одновременно. Основатель исполнил просьбу Вай и помог разобраться со следователем, действительно наслаждаясь его убийством. Кровосос был причастен ко многим вещам, которые доставили голубоглазой немало проблем, так что можно считать это личной упоительной местью. Кроули пришлось нелегко, ведь после смерти Итару Тоши хотел покончить с собой, но вампир остановил его, хоть и сам частенько думал о самоубийстве. Аристократ воспитывал юнца и обучил его многим вещам, а затем превратил в такого же монстра, как и он сам. У него была весомая причина, чтобы пойти на такой отчаянный шаг — брюнет был серьёзно ранен и почти погиб, но Юсфорд пообещал себе заботиться о нём и сдержал слово.
Алоглазый долго не мог прийти в себя, побороть боль утраты и часто плакал в одиночестве, рассматривая единственную фотографию, на которой была изображена его любимая. Разбирая служебную комнату, горничная нашла небольшую железную коробку, в которой хранились вещи Эрестер. Девушка при жизни была довольно холодной, но никогда не забывала про свою мать и хранила её портрет, а также свою фотографию в военной форме, которую так и хотелось порвать на кусочки. Воспоминания о серовласой были на каждом шагу: их кровать, обеденный стол, который зачастую играл роль «матраса», книги с загнутыми страничками, нелепые фигурки из оригами, которые всё никак не поддавались Вай… Мужчина порой чувствовал себя ненормальным, ведь видел свою малышку наяву и даже бегал за ней по особняку, но никогда не мог поймать свою желанную галлюцинацию.