— Я слышала, как люди на работе говорили, что за последние несколько лет пляж на Кони-Айленде стал более доступен для людей на инвалидных колясках. И у них есть такие классные штуки, моби-коврики, которые укладывают на песок, чтобы люди на инвалидных колясках могли пройти почти весь путь до воды! Может быть, если будет достаточно тепло, мы отвезем ее на пляж, ты сможешь поднять ее с кресла, и она сможет окунуть ноги в воду?
Хотя он улыбается, его брови морщатся. Похоже, он хочет что-то сказать, но вместо этого качает головой.
— Мы можем сделать все, что ты захочешь, Лена. Что угодно.
Мой мозг нюхает кокаин и отключается, заставляя меня выпалить:
— Ты оказался самым лучшим парнем на свете, и это пугает меня до чертиков.
После этих слов я сгибаюсь в талии, трясущейся рукой хватаюсь за вспотевший лоб и начинаю задыхаться.
Вау. Это было просто... браво.
Но Макс только смеется. Когда выпрямляюсь, то улыбаюсь ему так слабо, что кажется, будто у меня нервный тик. Он подходит к двери, открывает ее и признается:
— Если продолжишь говорить такие вещи, то я влюблюсь в тебя. — Увидев мое потрясенное лицо, он усмехается: — И не говори потом, что тебя не предупреждали.
Затем Макс выходит, закрывая за собой дверь.
Почти три часа спустя я сижу на своей кровати и так скучаю, что, кажется, могу просто ушибить палец на ноге.
Ну, понимаете? Ради забавы.
Тедвуд спит, свернувшись калачиком на моей стороне кровати, и, поглаживая его пушистый мех, я смотрю на свой телефон.
Просто позвони ему.
Нет. Он подумает, что я навязчивая.
Пошли ему сообщение.
Тогда он подумает, что я посылаю противоречивые сигналы.
Скажи ему, что тебе нужно поговорить с Сиси.
Я улыбаюсь. Мне очень хочется поговорить с Сиси. Хочется узнать, чем она занималась в выходные. Хочется спросить об ее упражнениях и сказать, что я надеюсь, что ей лучше. Боже. Разве это не жалко, что одни из твоих лучших друзей — тринадцатилетка?
Протянув руку, я хватаю подушку, прижимаю ее к груди и снова падаю на кровать. Как только моя спина касается матраса, звонит телефон. Протягиваю руку и смотрю на дисплей.
Звонит Макс.
Во мне вспыхивает счастье, и я немедленно отвечаю:
— Привет. Я только что думала о тебе.
Удивляюсь, когда на другом конце хихикает Сиси.
— Э-э... это я.
Ее хихиканье заставляет мое сердце петь.
— Ну, я думала и о тебе, мой юный протеже. Как прошел завтрак?
Она издает какой-то звук.
— Все было в порядке. Ты не смогла приехать, поэтому мы просто остались у бабушки. Тебе уже лучше?
Я обнимаю подушку и киваю, хотя она этого не видит.
— Конечно, милая. Оказывается, все, что мне было нужно, просто вздремнуть. — Потом уклончиво спрашиваю: — Чем вы сейчас занимаетесь, ребята?
— Идем, — заявляет она.
Я сажусь и моргаю.
— Куда идете?
Она снова хихикает.
— В твою квартиру.
На моем лице появляется сияющая улыбка.
— Неужели?
Я слышу улыбку в ее голосе.
— Ну, папа попросил меня спросить, нормально ли это. Он сказал, что мы не задержимся надолго. Я просто хотела принести тебе куриного супа, потому что ты плохо себя чувствуешь.
Я удивляюсь, когда эмоции переполняют меня, сжимая горло.
— Ты приготовила мне суп?
Она вдруг смущается и бормочет:
— Да, но бабушка помогла. — Она на мгновение замолкает, а потом тихо спрашивает: — Можно нам прийти?
Я разражаюсь лающим смехом.
— Ну, конечно! Просто скажи своему отцу, чтобы он купил немного мороженого и попкорна. Мы посмотрим кино.
— Правда?
— Да, правда. — И решаю говорить только правду. — Дорогая, я так рада, что ты позвонила. Мне было скучно до чертиков.
Я слышу, как счастье вытекает из нее, когда она выпаливает:
— Хорошо! Скоро увидимся! Пока!
Сиси торопливо вешает трубку, и я со смехом бросаю мобильник на кровать. Поворачиваюсь к Тедвуду, и он приоткрывает один глаз.
— Ты чувствуешь себя счастливым? — спрашиваю его. Встаю и иду на кухню, крича ему в ответ: — А я чувствую.
Через двадцать минут они приезжают, но Макс не утруждает себя стуком в дверь. Он пользуется своим ключом. И мне это нравится так, что большинство людей сочли бы это странным. Сиси вкатывается первой, держа в руках, покрытый кухонным полотенцем, контейнер и улыбается мне.
— Осторожно, он горячий.
Одетая в черные штаны для йоги, толстовку и белые носки, я наклоняюсь и крепко обнимаю ее. Отстраняясь, целую в щеку и говорю:
— Большое спасибо, Си.
Беру контейнер и ставлю на стойку, наблюдая, как Макс борется с двумя полными пакетами продуктов, входя в мою кухню.