Нахмурив брови в замешательстве, она начинает спрашивать:
— Что ты...
Я делаю шаг вперед и спотыкаюсь о развязанный шнурок. Тарелка вылетает из моей руки, и словно в замедленной съемке наблюдаю, как три куска пиццы летят по воздуху и размазываются по передней части ее пижамной рубашки.
Разинув рот и оцепенев от шока, она стоит с широко раскрытыми глазами. С ее губ срывается всхлип. Я пялюсь на томатный соус, забрызгавший ее, и ничего не могу с собой поделать.
Фыркаю и смеюсь.
Мой смех стихает, когда вижу, как ее лицо заливается ярким румянцем. Нижняя губа дрожит, а глаза блестят от слез. Она смиренно кивает и закрывает дверь у меня перед носом.
Черт!
— Елена, пожалуйста, открой дверь. Я осел. И не должен был смеяться, но признай... это было забавно.
Моя грудь сжимается, когда слышу сопение с другой стороны двери. Твою ж мать. И беспомощно провожу рукой по волосам. У меня в голове все шло совсем по-другому сценарию. Она открывала дверь, видела пиццу в моих руках и улыбалась. Говорила, что умирает с голоду, и что я ее герой. Мы заходили внутрь, разговаривали и общались, а потом каждый раз, когда ели пиццу вместе, улыбались бы друг другу, зная, что вся наша дружба началась с поедания любимой выпечки.
Серьезно, Вселенная, это бы убило тебя, если бы ты сделала меня ее пиццевым героем? Я разве много прошу?
Слышу, как она шаркает прочь от двери, и быстро стучу снова.
— Елена, Кексик, мне правда очень жаль. Пожалуйста, открой дверь. По крайней мере, позволь мне помочь с уборкой. — Я стукаюсь лбом о закрытую дверь, и раздается глухой стук. Закрываю глаза и слышу еще одно сопение. — Пожалуйста, не плачь. Ты разбиваешь мне сердце.
Я жду еще немного, но она уже ушла. Наверное, в душ.
Горячее маленькое тело Елены в душе. Насквозь промокшее. Капли стекают по ее телу. Ее соски покрыты бисером влаги, и…
Бл*дь, мозг, ты грязный ублюдок.
Я знаю.
Мысленно даю пять своим мозгам. Как и мой полустояк.
Мой мозг работает сверхурочно, думая о том, как можно исправить то, что только что испортил с Еленой. Если мы собираемся быть частью одной и той же компании, ради всех остальных, нам нужно найти способ поладить. Если бы это зависело от меня, мы бы поладили, но у меня такое чувство, что Елена из тех, кто может затеять склоку.
Я ухмыляюсь. Она не победит, как бы ни боролась. Но что-то мне подсказывает, что она будет достойным противником.
Нат
Макс возвращается в квартиру с пустой тарелкой и злым видом.
Ой-ей.
Я встаю и подхожу к нему.
— И что она сделала?
Я собираюсь прикончить ее. Серьезно.
Макс открывает рот, чтобы заговорить, но тут же закрывает его. Делает еще одну попытку, потом еще одну.
Наконец, со вздохом, спрашивает:
— Если бы Елена сильно злилась на парня, — он съеживается, — что нужно было бы сделать парню, чтобы все уладить?
Мои глаза опасно сужаются.
— Что ты сделал? — шиплю я сквозь стиснутые зубы.
Он нервно хихикает и потирает затылок.
Я собираюсь прикончить его.
Серьезно.
Елена
Не могу перестать смеяться над выражением лица Макса, когда меня забрызгало пиццей.
Слезы щипали глаза, и я подумывала о том, чтобы заплакать, но когда он фыркнул, было трудно не рассмеяться. Но я сдержалась. Мне пришлось закрыть дверь в ту же секунду, потому что, если бы этого не сделала, то слетела с катушек в припадке хохота. Я не могла позволить ему увидеть, как смеюсь. Это не польстило бы моему имиджу хладнокровной стервы.
А то, как он назвал меня Кексик...
Блин!
Я прижимаюсь к одеялу... одеялу, на котором Макс спал всего несколько часов назад.
— Этот парень точно что-то с чем-то, — шепчу я в темноту.
Мне в голову приходит одна мысль, и я хмурюсь.
Почему он так старается?
Долго размышляю над этим, прежде чем мои глаза закрываются. Вскоре я начинаю засыпать, думая о ямочке на щеке Макса.
Макс
— Если бы ты хотел произвести впечатление на женщину, что бы сделал?
Ник усмехается:
— Если бы ты был мной и хотел произвести впечатление на женщину, тебе достаточно было бы быть живым.
Ловкач хохочет.
— Вау. Кто-нибудь, тащите тачку для самомнения этого придурка.
Дух вгрызается в сэндвич, его плечи трясутся от беззвучного смеха. Я смотрю на брата и бросаю ему в голову скомканную салфетку.
— Ты такой забавный. Мудак.