Я не заметила, что Джеймс закончил работу с бумагами, пока он не откашлялся. Резко повернулась к нему лицом. Он улыбается.
— О чем задумалась?
Покачав головой, я вздыхаю.
— Понятия не имею. Просто отключилась. Прости.
Он пожимает плечами.
— Все нормально. В любом случае сегодня спокойный день. Хотел бы показать тебе больше, но для этого нужны клиенты. Жаль, что выдался такой скучный день. Мне бы хотелось, чтобы все прошло более занимательно. — Он ухмыляется: — Может, мне тверкнуть для тебя на столе или что-нибудь в этом роде?
Я фыркаю.
— За это я даже готова заплатить, сэр.
Он вздрагивает.
— О, боже. Ты серьезно только что назвала меня «сэр»? Я чувствую себя таким старым.
Я хихикаю. Он просто прелесть.
— Ты совсем не стар. Если ты стар, то и я старая, а если ты назовешь меня старой, то запросто можешь получить туфлей по голове, потому что я не такая.
Его маленькая усмешка становится еще шире.
— Мне нравятся женщины, которые время от времени готовы швырнуть туфлей.
Я царственно киваю.
— Это так необычно в наши дни. Как жаль. — Он улыбается мне. И улыбается. И продолжает улыбаться. И я вдруг начинаю нервничать и таращу глаза. — Почему ты так на меня смотришь?
Через мгновение его улыбка теряет свою силу, и он произносит:
— Ты мне нравишься.
На моем лице появляется выражение удивления, которое быстро сменяется румянцем.
— Ты мне тоже нравишься, — тихо бормочу я.
Стук в дверь привлекает наше внимание. Макс заглядывает в кабинет и видит меня, сидящую за столом Джеймса. Он указывает пальцем себе за спину и заявляет:
— Я могу подождать.
Я быстро встаю.
— Нет. Мы просто разговаривали. Ты садись.
Я собираюсь уйти, но Джеймс останавливает меня, подняв ладонь.
— Вообще-то, Макс, я пойму, если ты скажешь «нет», учитывая, что ваши семьи тесно связаны, но мне нужно спросить. Ты не будешь возражать, если Елена присоединиться к нам сегодня? Какое-то время она будет наблюдать за моей работой, пока не разберется, как у нас тут все устроено.
Макс не колеблется.
— Я не возражаю.
Ах, Макс. Понимающий, вдумчивый Макс. Раздражающе идеальный Макс.
Одарив меня легкой улыбкой, он садится рядом со мной и подмигивает.
— Как поживаешь, Кексик?
Мои брови почти достигли линии роста волос. Я наклоняюсь вперед и шепчу:
— Ты не можешь называть меня так здесь. Я же просила не называть меня так. Ты не можешь так меня называть.
— Конечно, могу, — шепчет Макс в ответ.
Я морщу нос и раздраженно шепчу в ответ:
— Я не долбаный кекс.
Макс наклоняется ближе, наши носы почти соприкасаются. Его нежные глаза смотрят прямо в мои.
— Но ты пахнешь именно так.
Взгляд Джеймса мечется туда-сюда между нами.
— Может быть, это не такая уж хорошая идея.
Но Макс отмахивается от него рукой.
— Все нормально. Я совершенно не против. Ей нужно учиться, и она знает Сиси, так что давай сделаем это.
Джеймс выглядит неуверенным.
— Ну, если вы уверены... — Он смотрит на меня.
— Да, все в порядке, — с кивком соглашаюсь я.
Джеймс улыбается.
— Тогда ладно. Зачем тебе понадобилось меня видеть, Макс?
Макс сразу переходит к делу.
— Мне нужна помощь с Сиси. Она не тренируется, не растягивается. У нее постоянно случаются судороги и спазмы, вдобавок она пытается их от меня скрыть. Но я же не тупой, и знаю, как выглядит боль. Не знаю, как с этим справиться, Уит. — Он по-детски прикусывает губу изнутри. От его тона у меня сжимается грудь. — Она разбивает мне сердце, чувак.
На лице Джеймса сразу же появляется беспокойство.
— Она не делает растяжки?
Макс медленно качает головой.
— В последний раз видел, как Сиси делает полный комплекс упражнений недели четыре назад. Я пытался принять в них участие, понимаешь? Хотел сделать так, чтобы это было время для папы и дочери, что-то, что мы можем сделать вместе, но в девяноста процентах случаев она сердится на меня. Сиси уходит в гневе и почти не разговаривает со мной.
Джеймс на мгновение задумывается, потом кивает.
— Так, хорошо. Нам нужно снова заставить ее двигаться, иначе у нее будут судороги, а такой дискомфорт обязательно будет выводить ее из себя. Как насчет того, чтобы привозить Сиси сюда два раза в неделю, пока я не увижу улучшения?
Макс поднимает руки и кладет их на макушку. Он с облегчением закрывает глаза.
— Да, пожалуйста. Это сводит меня с ума. Она знает, что ей нужно их делать, я просто... — Неожиданно он смотрит на меня. — Я просто больше не знаю, что делать. Она отгораживается от меня.