Я сжимаю губы.
Вот задница.
— Нет. У меня нет яичек, Макс.
Он кивает.
— Во-первых, слава богу. — Сиси снова хихикает над придурью своего отца, и мы оба замираем, в шоке косясь друг на друга. — Во-вторых, из-за отсутствия у тебя мужских частей тела то, что ты говоришь, не считается, детка. — Он пожимает плечами. — Вот так то.
Я осторожно протягиваю руку и тайно сжимаю его бедро, как бы говоря: «Мы сделали это!». Его рука накрывает мою и сжимает в ответ, как бы отвечая: «Ура!».
Наконец мы подъезжаем к продуктовому магазину и выходим из машины. Сиси делает все, что требуется, чтобы спуститься с трапа. Когда я иду ей на помощь, Макс удерживает меня и бормочет себе под нос:
— Это отличный способ вывести ее из себя. Позволь ей самой сделать это.
Мы ждем еще минуту, и я внимательно наблюдаю за Сиси. На ее лице отчетливо читается стальная решимость.
Хммм. Интересно.
Внезапно меня осеняет мысль, и я не могу дождаться, когда вернусь домой. Мне нужно поговорить с моим клиентом наедине.
Макс встает рядом с Сиси, но обнимает меня одной рукой.
— Так что у нас на ужин, девчонки? Мы можем сделать заказ, или я могу приготовить.
Сиси вызывающе бормочет:
— Я не хочу, чтобы ты готовил.
И ни с того ни с сего я вмешиваюсь туда, куда не следует, выпячиваюсь, хотя обычно предпочитаю сливаться с фоном.
— Я умею готовить.
Макс начинает протестовать, когда Сиси с любопытством спрашивает:
— Что ты умеешь готовить?
Я пожимаю плечами.
— Да почти все, что угодно. Я всегда была на кухне с мамой, даже когда мне этого не хотелось. Она просто затаскивала нас, девочек, туда и надеялась, что что-то прилипнет. К счастью для нее, все мы любим готовить. В основном потому, что мы любим поесть. — Сиси катится вперед, сосредоточенно нахмурив брови. Она, похоже, напряженно думает, когда я спрашиваю: — Что ты хочешь на ужин, милая?
— Мне все равно, — снова бубнит она. И мне кажется, что я на что-то наткнулась. Затем она тихо спрашивает: — Я могу помочь тебе готовить?
Бинго!
Я, прищурившись, смотрю на нее.
— Ты умеешь резать? — Она кивает, широко раскрыв глаза. — Ты можешь натереть на терке? — Она снова кивает. Наконец, я спрашиваю: — А ты сможешь добавить приправу? — И снова кивок. Я выхожу из объятий Макса, встаю между ними и кладу руку на плечо Сиси. — Тогда, думаю, сегодня вечером ты готовишь начос. С нуля.
Она потрясенно смотрит на меня.
— Я?
Киваю, как будто в этом нет ничего особенного.
— Конечно. Я буду присматривать за тобой, но сегодня ты готовишь ужин. Самостоятельно. — Я немного жду, прежде чем спросить: — Ты ведь не против?
Мы входим в магазин, когда она говорит:
— Я просто не хочу все испортить.
Одновременно мы с Максом отвечаем с полной уверенностью:
— Ты ничего не испортишь.
Она кивает, и я чувствую, как облегчение разливается по моему телу вместе с дыханием, которое я и не подозревала, что задерживаю. Она оглядывает магазин.
— А что мне нужно?
Я смотрю на Макса и поднимаю брови.
— Если твой папа не возражает, ты можешь сходить за двумя пакетами приправы для тако, пока я разберусь с овощами и мясом.
— Я не возражаю, — говорит Макс, но она уже отдаляется от нас, как будто это само собой разумеющееся.
Как только Сиси исчезает из виду, я с облегчением опускаю плечи.
— Черт возьми, это было все равно, что вырывать зубы.
Взвизгиваю, когда меня отрывают от земли, в прямом и переносном смысле. Макс поднимает меня, как будто я ничего не вешу. Крепко сжимаю его плечи, пока он кружит меня, смеясь.
— Ты потрясающая. Это было потрясающе. Ты, — он ставит меня на ноги, все еще обнимая за талию, — удивительная.
— Ладно, — бормочу я в некотором замешательстве.
Он смотрит мне в глаза, ухмыляясь от уха до уха, ямочка прорезает его щеку.
— Я собираюсь поцеловать тебя.
Что? Нет!
Я отрицательно качаю головой.
— Нет, не делай этого!
Он делает глупое лицо.
— Я должен поцеловать тебя. Таковы правила игры.
— Макс! Не надо!
Он притягивает меня к себе.
— Ну что такое маленький поцелуйчик между друзьями? Я уже сто раз целовал Нат. Теперь твоя очередь. Не будь ребенком.
Сердце бешено колотится, я с трудом сглатываю.
— Я не буду тебя целовать, — тихо заявляю я.
— Вытяни губки, Кексик. Я готов, — приказывает он, наклонив свое лицо к моему.
Я открываю рот, чтобы возразить, но мой аргумент замирает в горле, когда губы Макса накрывают мои в теплом, сладком, мягком поцелуе.
Черт бы его побрал. Так вот на что это похоже.
Мои глаза трепещут, закрываясь, и нога отрывается от земли, пальцы скручиваются. Я чувствую этот поцелуй. Я чувствую его с головы до ног. Тепло разливается по моему внезапно ослабевшему телу, и этот поцелуй — ничего не значащий. Знаю разницу между этим поцелуем и страстным поцелуем, и мои внутренности немного умирают от простого факта, что если это был контролируемый поцелуй, то его настоящие поцелуи были бы взрывоопасными.