Кому нужен человек с половиной сердца?
Я обнимаю Нат.
— Я не причиню ей вреда. Обещаю.
Мягко улыбаясь, она отстраняется.
— Это все, о чем я прошу, — говорит она выпрямляясь. — Ладно. Мне уже пора на работу, но увидимся позже.
Она целует Эша в губы, целует меня в щеку, потом в щеку Ника и уходит.
Эш поворачивается ко мне.
— Клянусь богом, старик. Я люблю эту женщину больше собственной жизни, а она любит Елену больше своей собственной. Если ты причинишь ей боль, — он смотрит мне в глаза, чтобы показать, насколько серьезен, — я уничтожу тебя.
Не оглядываясь, он покидает мой кабинет.
— Принято, — кричу ему вслед.
Ник стоит у двери, прислонившись к косяку.
— Должен признаться, я был удивлен насчет Елены, но не сильно.
Что?
— Что ты имеешь в виду?
Он наклоняет голову и поднимает брови.
— Она великолепная, забавная, у нее есть опыт работы с такими детьми, как Сиси, и у нее доброе сердце. — Мое сердце болезненно сжимается, когда он добавляет: — Она все, чего ты заслуживаешь, и даже больше. — Ник выпрямляется и слегка пожимает плечами. — Так скажи мне, почему ты боишься.
Мой брат. Он видит все.
Сажусь на край стола, обдумывая ответ.
— Я не боюсь.
Ник подходит к моему столу, садится рядом и слегка кивает.
— Ты боишься. — Я не знаю, что сказать, потому что он прав. Мне страшно. Молчание длится лишь мгновение, прежде чем Ник произносит: — Помнишь, каким несчастным я был до того, как появилась Тина?
До появления Тины Ник был угрюмым ублюдком, который использовал женщин только для секса. Но Тина не хотела секса. Она хотела дружбы. До этого у Ника никогда не было друга-девушки. Мы подкалывали его по этому поводу, но я благодарен Тине. Она подарила Нику то, чему никогда не думал, что буду свидетелем. Она дала ему повод жить.
— Да, я помню.
Он легонько толкает меня в плечо.
— Разве ты не хочешь того же, что есть у нас? Потому что ты можешь это получить. У тебя есть женщина, которая может дать тебе это, и она прямо перед тобой.
Мое горло сжимается от волнения, и я ненавижу себя за проявленную слабость.
— Я не могу сделать это снова, Ник, — напряженно шепчу, опустив подбородок.
— Можешь, — непреклонно уверяет он. — Такая женщина тебя не подведет. Такая женщина поймает тебя, если ты вдруг упадешь. Такую женщину, как Елена, трудно найти, но легко удержать, если хорошо с ней обращаться. — Он делает паузу, прежде чем заявить: — Она не Мэдди.
— Да, но я думал, что Мэдди — это все то, что ты только что перечислил, так что, наверное, я не очень хорошо разбираюсь в людях.
У него вырывается раздраженный возглас:
— Чувак, знаю, что ты все помнишь не так, как я, так что давай изложу все, как есть, хочешь ты это слышать или нет. — Он соскальзывает со стола и встает передо мной. — Мэдди была плаксивой стервой. И она всегда была такой.
Я в шоке вскидываю голову.
— Что?
Ник вздыхает.
— Знаю, когда ты влюблен, то видишь лучшее в человеке, но я не был влюблен в нее. Черт, она мне и в лучшие дни не нравилась. Теперь, спустя тринадцать лет, расскажу тебе, почему Мэдди никогда не была достаточно хороша для тебя. — Сидя там в шоке, все, что я могу сделать, это слушать, как он продолжает: — Когда ты впервые сказал мне, что влюблен, я поддержал тебя. Имею в виду, что не каждый день юноша приходит к своему брату, чтобы сказать ему, что он встретил ту единственную. Я провел с тобой всю ночь, уговаривая привести ее к нам, чтобы мы могли встретиться. Помню, как ты был взволнован этим. На следующий день ты пришел домой с таким видом, будто кто-то обосрался в твои хлопья, потому что Мэдди не была готова рассказывать о тебе людям. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Это был ее первый удар. Она вела себя так, словно стыдилась тебя.
Я хмурю брови.
— Все было совсем не так. Она просто хотела убедиться, что я влюблен в нее, прежде чем рассказать родителям о нас.
Ник закатывает глаза.
— О да? Что же мешало ей рассказать об этом друзьям? Черт, да ты бы всем о ней рассказал, если бы она не запретила тебе этого делать. В смысле, подумай. Вы месяцами говорили по телефону, и ты сотни раз признавался ей в любви.
Я никогда не видел его таким.
— Ну, наверное. Это было очень давно.
Он поднимает руку.
— Во-вторых, когда вы встречались, и она приходила к маме, всегда объясняла, что не может там есть, потому что уже поела, и делала это, зная, что мама будет готовить. Она была грубой. Поэтому сидела там, как идиотка, наблюдая, как все едят, а потом жаловалась тебе, что ей нужно домой, хотя на самом деле она просто не хотела быть рядом с нами. Мы ей не нравились, и ты всегда заступался за нее.