Стенка на стенку, охрана на охрану — не самый лучший вариант, лучше действовать аккуратно. Для начала нужно просто разведать её настроение и попробовать поговорить. Если можно избежать ненужных жертв и решить дело миром, отчего бы не поступить именно так?!
— Ну здравствуй, Ева… — сказал Макс, сглотнув комок в горле.
Остановилась, напряглась, но не оглянулась.
— Ева… — снова позвал Максим. Рука судорожно стиснула смартфон.
Ну же! Узнает? Не узнает? Примет? Не примет?
Обернулась, взглянула на него и изменилась в лице, словно призрака увидела, потом, будто опомнившись, отвернулась и быстро зашагала прочь, каждым своим шагом вбивая в сердце Макса по гвоздю. Нехилому такому гвоздю, которые не выдернуть и от которых нет лекарств. Не оглядываясь села в машину и тут же уехала.
У Макса возник соблазн побежать следом, не дать сесть в авто, но и ежу понятно, что в данный момент к ней не подобраться. Телохранитель и водила (явно из службы охраны) не оставляли и шанса беспрепятственно приблизиться. Да-а, хорошо ей прикрываться другими, но что она сделает, если прикрываться станет некем? Если не за что будет нанять охранника? Если придётся справляться самой?
Свободная рука Максима сжалась в кулак. Последний шанс… Он дал ей последний шанс, и Ева им не воспользовалась. Что ж, теперь пусть на пару с папашей пеняют на себя.
Тем же вечером Максу прислали весьма занятные фотографии. Дорогой ресторан, Ланские с дочерью, а по соседству известный банкир с женой и сыном. И сынок этот ублюдочный рядом с Евой сидит. Наклонился к ней, говорит что-то, руку возле её руки положил…
У Максима моментально вскипела кровь. Евангелина проигнорила его (а ведь он теперь совсем не мальчишка-изгой в обносках!), зато всего через пару часов преспокойно чаёвничает с каким-то мажором, который выезжает на батиных денежках?! Знаком Максу такой тип папенькиных сынков… Сидят себе на тёплых местечках не клятые не мятые, всеми командуют и пожинают плоды чужих трудов. Да на черта ей сдался этот великосветский зануда?! Хотя нет, путь лучше окажется занудой, чем безбашенным прожигателем жизни. Надо бы узнать о нём поподробнее…
— Алло, Семён, разузнай об этом сопляке на вечерних фотках. Что из себя представляет, чем живёт, чего от него можно ждать…
— Будет сделано.
Остаток вечера Максим не находил себе места, прекрасно понимая, что своим беспокойством делу никак не поможет, но всё равно не мог успокоиться. Оставалось надеяться, что это лишь один из рядовых ужинов богатеев, который не повлечёт за собой никаких кардинальных изменений в жизни Евы. Потому что иначе… Макс ещё не решил, что сделает в противном случае, но точно ничего хорошего.
Изнутри продолжала грызть тревога, а неприятное предчувствие бередило душу. Как бы старик Ланский не решил поскорее спихнуть дочку замуж, чтобы уж наверняка «обезопасить» её от Державина. С этого хрыча станется всучить её первому встречному «подходящему» претенденту, возящемуся с ним в одной «песочнице», лишь бы не отдавать Максиму, который для него как был, так и остался нищебродом, даже если бы вдруг вымостил золотом дорогу.
А через несколько дней в модном журнале вышла весьма занимательная статья под красочной надписью «Помолвка года!», приправленная несколькими фотографиями. Неужели эта молодая темноволосая девушка на фото, улыбающаяся зарвавшемуся самовлюблённому хлыщу, и есть его, Макса, Ева?! Вот так просто? Познакомились неделю назад, а теперь в ЗАГС?! Максим продолжать изучать снимки, пытался прочитать на лице Евангелины притворство. Наверное, её заставили сделать эту фотосессию?
Ну да, конечно, заставили. По принуждению так не улыбаются и не смотрят на почти незнакомого мужика настолько призывным взглядом. Она хоть осознаёт, что делает?! Ева-Ева… Сейчас Максим ненавидел каждую чёрточку её ухоженного личика, каждую ресничку и каждый локон, в общем, всё то, что когда-то так любил.
Помолвка, да? Ланская действительно думает, что он позволит ей стать счастливой? Долгое время она была недосягаема, но теперь Макс достаточно окреп, чтобы выбить почву у неё из-под ног. Сейчас он в силах сокрушить всё её налаженное существование и обратить в пепел надежды на светлое будущее. Не только она, но и он теперь другой. Того мальчишки, который, краснея и бледнея, высказал вслух сокровенное и был отвергнут одним только высокомерным взглядом и пренебрежительным молчанием, больше нет. Вместо него она встретит того, кто превратит её жизнь в ад.
— Ну что, Ева, поиграем?
Глава 7
Евангелина отбросила прочь ненавистный журнал. Смотреть на себя рядом с Толиком было отвратительно. Фотосессия, которую прилепили к этой жалкой статейке, прошла сложно. Ева призвала на помощь все свои актёрские способности (спасибо университетскому театру, где она на досуге играла!), чтобы выдержать эти несколько часов пытки перед объективами. Придушить хотелось и фотографа, и горе-кавалера, а уж когда Лисицын тянул к ней свои лапы для «счастливых» обнимашек, сдержаться было особенно тяжело.
До боли закусывая щёки, Ева заставляла себя изображать счастливую невесту. Нет, любая на её месте действительно была бы счастлива. Анатолий Лисицын считался завидной партией и вёл себя соответственно. Свадьба по расчёту для него вовсе не новость, сей факт его совсем не тяготил. Высокий, стройный, русоволосый, стильный, он знал себе цену, и на его тонких губах часто играла надменная усмешка. Немного хищный профиль только придавал ему привлекательности в женских глазах.
Да, Евангелина видела, какими завистливыми взглядами смотрели на неё девушки-стилисты, когда готовили к фотосессии. Думали, ей повезло, сорвала куш. Мало того что сама с серебряной ложкой во рту, так ещё и муж будет соответствующий. Угу, знали бы они, что она предпочла бы находиться где угодно, только не в этой студии и уж точно не рядом с «женихом». Пришлось представлять на месте Толика другого человека, улыбаться совсем не ему… Да, к чему ей водянистые глазёнки Лисицына, если перед мысленным взором до сих пор стоит тёмный взгляд исподлобья? Взгляд, затронувший те струны души, которые, казалось, уже давно умолкли.
И Ева корила себя, что в тот день, когда повзрослевший Максим её окликнул, чем-то выдала себя. Иначе почему тем же вечером, аккурат после тоскливого ужина в компании Лисицыных, отец вызвал её на ковёр, да ещё и не в гостиную или столовую, а в личный кабинет?
— Ева, тебя прошлый раз ничему не научил? — бросился он с места в карьер. — Разве я не говорил, чтобы ты была осмотрительнее?
— О чём ты, папа? — она сделала вид, что не понимает причины его гнева.
— О чём, говоришь? — родитель сощурился. — О Державине. Он сегодня приходил с тобой увидеться, не отпирайся. Надо же, какой наглый щенок! От меня получил пинок под зад, но вместо того, чтобы сидеть и не отсвечивать, к тебе побежал.
— Он… — Евангелина сглотнула, — приходил к тебе? А з-зачем?
— Приходил?! Ещё чего! Стал бы я его к себе пускать. Но, кажется, этот нувориш всерьёз подумал, что сейчас у него есть с тобой какие-то шансы, — отец, судя по всему, даже мысли такой не допускал. — Смех да и только! Как был грязью, так и остался, мелкий паршивец. Так что я решил: останавливаемся на Лисицыне.
— Отец, но почему именно он? Зачем так спешить? Может…
— Это один из самых лучших кандидатов, я долго выбирал, — заявил он. — Или тебе больше понравился Корецкий? В таком случае я, быть может, пересмотрю решение…
— К-корецкий?! — пришла в ужас Ева. — Да он же меня почти вдвое старше!
— Зато до сих пор холост и отпрысков на стороне не наплодил, так что весь капитал достанется вашим детям, — веско заметил родитель. — И я вполне могу представить его у руля моей компании, если отойду от дел.