Она подошла к комоду, открыла ящики и достала свою одежду. Знала ли она, что прямо сейчас разрывает его сердце?
— Ты и твой отец разговаривали обо мне в кабинете, и твой отец сказал, чтобы ты привел меня в чувства. Приструнил меня, — выплюнула она. – Как гребаную собаку.
Сбросив одежду, она захлопнула крышку чемодана.
— И я ждала. Я ждала того, что любовь всей моей жизни, мужчина, за которого я хотела выйти замуж, будущий отец моих детей защитил меня, заступился за меня. За нас.
Она с грохотом опустила чемодан на пол и покатила его к двери.
— Ты помнишь, что ты сказал?
Тогда она повернулась к нему лицом, и слёзы, застывшие в её глазах, разорвали его сердце. Он помнил. Он помнил, потому что произнес их снова, в кабинете всего несколько минут назад.
— Эви, я не хотел...
— Я могу справиться с ней. — Одинокая слезинка скатилась по её щеке. — Я могу справиться с ней, — повторила она, голос был полон гнева и боли. — Я не нуждаюсь в том, чтобы со мной справлялись. Я хотела, чтобы меня любили, лелеяли, уважали. Ты не был способен на это тогда, и ты явно не способен на это сейчас. И это я идиотка, раз думала иначе. Боже, не могу поверить, что позволила себе влюбиться в тебя снова и снова.
Хруст его сердца можно было услышать хоть за тысячи километров.
Когда она повернулась, чтобы уйти, его сердце гулко забилось в груди. Он не мог позволить ей уйти. Он не мог потерять её во второй раз.
— Подожди...
Он поймал её руку, но она повернулась и толкнула его так сильно, что он отступил на шаг.
— Мне надоело ждать, пока ты станешь тем мужчиной, которого я хочу и в котором нуждаюсь.
— Значит, это все? — потребовал он. — Ты просто собираешься снова убежать вместо того, чтобы остаться и поговорить об этом, как взрослые люди? Вместо того, чтобы бороться за нас?
— Всё, что я когда-либо делала, это боролась за нас! Я боролась за нас каждый раз, когда каждая благонамеренная жена синдиката говорила мне, что я должна помнить своё место, или не говорить не по делу, или подчиняться тебе. Я боролась за нас каждый раз, когда мой отец говорил мне, что наши планы по преобразованию синдиката — несбыточная мечта. Я боролась за нас каждый раз, когда моя мать говорила мне, что я должна сосредоточиться на том, чтобы рожать детей и быть хорошей женой.
Она ткнула пальцем в воздух между ними.
— Я боролась за нас против всех, кто когда-либо говорил мне, что я недостаточно хороша, чтобы быть твоей женой, потому что я была слишком многословной, слишком громкой, слишком откровенной. И в тот единственный раз, когда тебе пришлось бороться за нас, ты потерпел неудачу.
Она сделала шаг назад к двери.
— Ты подвел меня, Деклан. Я ушла тогда, потому что заслуживала большего, чем ты был способен мне дать, и я заслуживаю большего сейчас. Мне надоело любить того человека, который хочет лишь справиться со мной.
Она с усмешкой произнесла это слово, и на этот раз, когда она попыталась уйти, он не остановил её. Он слышал, как она тащит чемодан по лестнице, стиснул зубы, когда хлопнула входная дверь, и опустился на край кровати, когда её машина выехала с подъездной дорожки.
Он не знал. Никто бы не осмелился сказать ему в лицо то, что они говорили Эви, а она никогда не говорила ему. Более того, ему и в голову не приходило спросить. Он не был уверен, что это вообще возможно. Они всегда хотели править вместе, бок о бок. Не с ней на заднем плане, как со всеми королевами Каллахана до неё. Не как с его матерью.
Его отцу не понравилась эта идея тогда, дяде — сейчас. Поэтому он сказал единственное, что, как он думал, заставит их обоих замолчать. Только теперь он понял, что это была ошибка. Он должен был заступиться за неё, тогда и сейчас, как она заступилась за себя. Она заслуживала большего от человека, который утверждал, что любит её. А теперь он снова потерял её.
Нет. Он не собирался отпускать её без боя. Не в этот раз.
Соскочив с кровати, он направился к двери. Он мог догнать её и вернуть, если уйдет сейчас и сядет на вертолет. Он достал телефон, чтобы позвонить на аэродром, и чуть не столкнулся лоб в лоб с Броганом, который спускался с третьего этажа.
— У меня есть кое-что, что ты захочешь услышать.
— Не сейчас, Броган.
— Деклан, — сказал Броган, и тон его голоса заставил Деклана остановиться спускаться по лестнице и повернуться к нему лицом.
— Что? — рявкнул Деклан.
— Где Эви? Мне, наверное, следует сказать вам обоим вместе.
— Её здесь нет.
— Возможно, ты хочешь вернуть её. — Брови Брогана поднялись вверх.
— Ну, я не могу пойти за ней, стоя здесь. Так в чем же дело?
— Питер не убивал родителей Эви.
— Это невозможно.
— Это возможно, — скрестил руки на груди Броган. — Его банковские записи показывают, что он был в Небраске. Возможно, планировал приехать сюда, потому что покупал припасы. Но он даже не купил билет на самолет, чтобы улететь в Нью-Йорк, он сделал это только через неделю после их смерти.
Блядь. Женщина, которой он только что позволил уйти, всё ещё была в опасности, и он понятия не имел, как уберечь её.
Глава 39
Эви не успела далеко уйти, как её снова захлестнули слёзы. Остановив машину на обочине, она прижалась лбом к рулю и разрыдалась. Её сердце болело при мысли о том, что она снова потеряет его, но она могла винить только себя за то, что позволила надежде укорениться там с самого начала.
Она была глупа, полагая, что на этот раз все будет по-другому, что они оба достаточно изменились, чтобы всё наладилось. Он остался именно таким, каким должен был быть, чтобы жить в такой реальности, а она стала совсем другой.
Может быть, она всегда была другой. Она определенно заслуживала большего, чем он был готов ей дать, больше, чем красивые обещания в лицо и уродливые истины за её спиной.
Она вернется в Нью-Йорк и решит, что делать дальше, но не оборвёт полностью связи с Филадельфией. Кейт и Мора были здесь, и, если она чему-то и научилась за последние несколько месяцев, так это тому, что жизнь коротка, а дружба священна. Она будет жить дальше, и пусть Деклан тоже.
Он найдет кого-нибудь другого и наконец-то подарит семье пару наследников. Эта мысль, словно нож, пронзила её живот, но она отбросила её в сторону. Ей придется приложить больше усилий, чтобы снова отгородиться от этой части себя. Она вернулась со слишком большим количеством трещин, слишком уязвимая. Больше никогда такого не будет.