- А по мне, подарочек? – откуда-то сбоку спросил Крис, и его ладони обхватили лицо Татьяны, поворачивая к себе. – Ротик пошире, куколка.
Если бы кто-то сказал пару дней назад, что она окажется в постели с тремя мужчинами одновременно, Клипси бы рассмеялась тому в лицо, обозвав фантазёром. Но – вот она лежит, связанная, беспомощная, чувствуя внутри движение двух членов, и её губы покорно принимают третий, и внутри нарастает такой могучий вал острого наслаждения, что в голове мутится, и Клипси перестаёт осознавать себя. Она подавалась вперёд, подстраиваясь под непривычный ритм, открывала рот до предела, позволяя Крису проникать на всю длину, практически упираясь в горло, глуша её стоны. Это было… на грани восприятия, сознание отключилось, оставив голые инстинкты и желания. Тёмное, жаркое наслаждение накрыло с головой, увлекая в бездонную глубину, тело перестало ощущаться, и Клипси почувствовала, что летит в жадную бездну, готовую поглотить без остатка, бездну, из которой нет возврата…
Кажется, впервые в жизни она отключилась, сотрясаясь от мощнейшего оргазма, зажатая между двумя мужчинами и с занятым членом третьего ртом.
Татьяна очнулась, захлебнувшись криком, забарахталась, не понимая, где находится, что с ней, и почему ноги в чём-то путаются, подозрительно похожем на одеяло… Проморгавшись, она резко села, ошарашенно разглядывая обшарпанные стены своей однушки, едва видимые в сером мареве подступающего утра. Клипси была у себя дома, а не в подвале, одна. «Сон? Сон…» - почему-то мысль отдавала горечью, а по телу ещё бродили отголоски испытанного в ярком, слишком реалистичном видении. Её трахали трое. Везде. И она наслаждалась этим… Татьяна зажмурилась и тряхнула головой, выбравшись из постели, нашарила ногами тапки. Привидится же такое, однако. «Меньше порнушки на ночь читай, - раздался в голове ехидный голос. – Ещё и не такое привидится». Она прерывисто вздохнула и пошлёпала на кухню, горло пересохло и хотелось пить. Включила свет, оглядела маленькое помещение… И тут осознала, что на ней нет ночной рубашки. Между ног саднит на самом деле, и там красноречиво влажно. Запястья же…
Клипси медленно поднесла руки к лицу, глядя широко раскрытыми глазами на отчётливые следы от цепи, связывавшей их. Во сне. И красный кожаный корсет тоже никуда не делся, хотя роскошный ошейник с бриллиантами пропал, как и наручники. Внутри Татьяны всё заледенело, колени подогнулись, и она осела на пол, уставившись перед собой бессмысленным взглядом.
- Б-боже… - прошептала женщина помертвевшими губами, осознавая страшную правду.
Всё это было с ней на самом деле. Она в самом деле была там, делала минет и кайфовала, когда в её попке двигался член. А самое поганое, вдруг с пугающей безнадёжностью осознала Татьяна, что ей понравилось до такой степени, что при одной только мысли о своих приключениях низ живота залило знакомой горячей тяжестью, а руки потянулись к вспыхнувшему лону. Она застонала сквозь стиснутые зубы, отдёрнув пальцы, и всхлипнула. Нет, нет, господи, никогда Клипси не повторит этого снова! Одно дело – фантазия, нереальность, где никто не узнает ни её, ни то, чем она занималась, и совсем другое – наш, современный мир. С его совершенно определёнными взглядами на секс и то, чем можно заниматься в постели. С одним мужчиной. Уж тем более в их маленьком городке, где почти все друг друга знают.
Татьяна легла на пол, сотрясаемая дрожью, свернувшись в клубочек и ужасно жалея себя, сгорая от стыда и открывшейся правды. Она готова была повторить всё это, она согласна остаться там, в том подвале, быть игрушкой Дэйву и остальным, и каждый раз снова и снова купаться в горячем наслаждении. Связанной, да. Беспомощной. Покорной и услужливой. Но – Татьяна вернулась обратно в холодную одинокую постель, к опостылевшей работе, и лишь воспоминания бодрили кровь, рождая смутную тоску и разочарование, да кожаный корсет красноречиво свидетельствовал о глубине её падения. Сколько она так пролежала, давясь сухими рыданиями, Клипси не знала, и лишь замёрзнув, кое-как поднялась, спотыкаясь, подошла к холодильнику и глотнула молока. Потом, двигаясь почти наощупь, ничего не видя перед собой, вернулась в кровать, кое-как стащила с себя корсет и уснула мёртвым сном без всяких сновидений.
…Проснувшись утром – синяки с запястий никуда не делись, и корсет так же валялся на полу, - Татьяна уселась за комп, привычно открыв любимые страницы… Сжала губы, решительно щёлкнула по значку папки с надписью «библиотека» и недрогнувшей рукой начала удалять файлы с пометкой «эротика». Вряд ли она соблазнится ещё когда-нибудь этим… чтивом, слишком уж глубоко врезались в память воспоминания прошедшей ночи. И таких мужчин всё равно нет в этой серой, унылой реальности, так зачем лишний раз себя расстраивать? Но в самой глубине души Клипси признавалась, что панически боялась возвращения туда. Боялась и желала больше всего на свете.