Бонни Вэнак
Сладкая месть
Пролог
И снова кошмар, снова эти рыжие волосы.
Рыжий. Красный. Цвет крови. Его крови. Взметнувшиеся волосы словно сигнал тревоги, словно огромный красно-золотистый клубок, который гоняет по дюнам ветер. Изумрудные глаза, полные презрения и вызова. А вокруг – пустыня. Беспощадное палящее солнце будто насмехается над его отрывистыми, по-детски беспомощными криками о помощи.
Он попытался дотянуться до врага – напрасно, руки лишь впустую ловят воздух. А враг тем временем стремится добыть шкатулку, исполняющую желания, затерянную где-то в песках Египта. Он старался закинуть шкатулку подальше, старался уберечь мир от ее разрушительной силы, но шкатулка попала в руки к его мучителю. С искривившихся в усмешке губ слетели слова:
– От правды не убежишь. Тебе не спрятаться от самого себя.
Он подскочил с пронзительным воплем. Простыни из тонкого египетского хлопка промокли от пота. Дрожащими руками он вытер мокрый лоб краем простыни. Его не покидало плохое предчувствие.
На этот раз он испугался не самих рыжих волос. И даже не слов. Лицо!.. Сейчас ему приснилось вовсе не лицо человека, так жестоко оскорбившего его много лет назад. Сегодня ему привиделась женщина. Женщина, способная даже его заставить кричать до хрипоты. Но на этот раз не будет грязной тряпки, которой ему заткнули рот.
На этот раз он будет кричать вечно…
Глава 1
Лондон, 1896 год
Герцог Колдуэлл избрал весьма необычный способ лишиться невинности.
Грэм Тристан молча стоял в приемной мадам ла Фонтант. По его спине стекали струйки пота. Призвав на помощь всю свою смелость, он посмотрел в лицо содержательнице борделя и тихо, но твердо произнес:
– Она должна быть… нетронутой. И ни в коем случае не рыжей. Брат сказал мне, что ваше заведение – лучшее в Лондоне и что здесь умеют держать язык за зубами.
Бойкая мадам с копной каштановых волос медленно оглядела его с ног до головы.
– Безусловно, ваша светлость. В нашем заведении умеют хранить тайны. Мы исполняем самые сокровенные желания многих людей нашего круга. Ваша просьба не столь уж необычна.
Она в задумчивости постучала ухоженным ногтем по спинке канапе. – Поэтому я и прислала вам записку. У нас как раз есть то, что вам нужно. Она, конечно, не девочка. Ей уже двадцать два. Блондинка. Хорошо образована. Очень миловидна. Что скажете?
У него вырвался едва заметный вздох облегчения.
– А она девственница? – спросил Грэм.
– Не извольте сомневаться. Разумеется, за такое сокровище вам придется заплатить двойную цену.
– Разумеется, – пробормотал он. Сердце его бешено билось от восхищения и ужаса одновременно.
Скрипнул корсет – мадам ла Фонтант встала.
– Подождите здесь, я все устрою. Располагайтесь, в том шкафчике – коньяк.
Шурша своими многочисленными юбками из тафты, она выскользнула из комнаты. Грэм покосился на шкафчик, где поблескивал графин с янтарной жидкостью. До сегодняшнего дня он не пил ничего крепче воды.
– Все когда-то происходит впервые, – пробормотал он.
Он подошел к шкафу и налил в бокал коньяку на два пальца. Выпил залпом, сильно закашлялся, вытер губы и поставил бокал на место. «Боже правый, надеюсь, плотские утехи окажутся намного приятнее, чем спиртное. Бывают же на свете монашествующие герцоги. Или герцогствующие монахи», – подумал он и рассмеялся.
Вот удивились бы все эти знатные девицы, начинающие выезжать в свет, чьи глаза разгорались при мысли о том, чтобы заарканить такого изысканного, такого сказочно богатого жениха, если бы узнали, что он так же невинен, как и они. Девственник в двадцать восемь лет.
Сегодня это свершится. Зная, что желание отомстить приведет его на эшафот, Грэм поклялся себе, что перед этим испытает блаженство в объятиях женщины. И это должна быть не проститутка, которая сможет понять, как он неопытен. Он хотел, чтобы это была женщина, столь же неискушенная, как и он сам, чтобы она разволновалась и не заметила, как он неопытен и неуверен. Девственница, которая не поднимет его на смех, если он в последний момент распаникуется и не сможет сдержаться после нескольких ее прикосновений…
Грэм сжал кулаки и уставился в стену, затянутую алым шелком. Человек, который украл у него детство, давно уже умер. Грэм зарубил его ятаганом в поединке, безжалостно отомстив за то унижение, которое претерпел, когда в возрасте шести лет его похитили в Египте. Но тот, другой, рыжеволосый англичанин, который тоже заслуживал лютой смерти, все еще бродил где-то на свободе. Этот человек пообещал отчаявшемуся восьмилетнему ребенку, что если тот уступит и совершит один низменный поступок, то его избавят от мучителя и тут же вернут в Англию. Грэм зажмурился и продал свою душу этому рыжеволосому дьяволу…
И как он потом заходился в крике, когда тот человек скрылся в облаке пыли, оставив его на произвол хохочущего похитителя, и эта кошмарная вонь грязных серых овечьих шкур, на которых он спал.
Грэм открыл глаза.
– Все в прошлом, – прошептал он. – Я уже не тот ребенок. Он стал прохаживаться по шерстяному ковру тонкой работы, чтобы хоть как-то справиться с волнением. Остановившись, он усилием воли заставил себя вспомнить, что сегодня не только ему предстоит потерять невинность. Конечно же, его первая возлюбленная тоже будет робеть. «Думай о ней, – уговаривал он себя. – Думай только о ней».