– Прошу прощения, ваша светлость, но ваш брат все выпил. Повар послал за кофе на рынок. Если хотите, я могу сходить за кофе к соседям.
– Не стоит.
Грэм опять углубился в газету и стал просматривать заголовки. Имущество еще одного аристократического рода продавали в Лондоне с торгов. Богатый американец по имени Генри Флаглер выстроил железную дорогу от Джексонсвиля, штат Флорида, до какого-то богом забытого городка под названием Бискейн-бей.
Последняя новость заинтересовала Грэма. В американские железные дороги было выгодно вкладывать деньги. С другой стороны, семья несла ощутимые убытки из-за падения курса ценных бумаг железнодорожной компании «Балтимор энд Огайо». Надо было как-то компенсировать потери. Впрочем, ничего по-настоящему страшного еще не произошло. Он мог себе позволить заплатить за удовольствие купить девственницу на ночь… и потом проснуться в ужасе от того, что по своей воле лег в постель с ведьмой, которая преследовала его в кошмарах. Кончики его пальцев гладили ее кожу, нежную, как лепестки, роз… Его сердце бешено заколотилось, стоило ему лишь вспомнить ее хриплые стоны и жар, пронизавший его, когда он вошел в нее.
Это был только зов плоти, твердо напомнил он себе. Как бы это ни было сказочно, это был всего лишь зов плоти. Ничего больше. С любой другой женщиной он сможет почувствовать то же самое.
Он с трудом заставил себя сосредоточиться на статье. Раздался резкий металлический звук, и он поднял голову. Мимо прошла горничная с ведерком угля. Она шла, не поднимая головы. Воплощенная застенчивость. Он вспомнил, как Кеннет предупреждал его, что со слугами нельзя обращаться как с равными, но пренебрег советом брата. В конце концов, вежливое приветствие ни к чему не обязывает.
Грэм опустил газету и стал смотреть, как она присела и начала перекладывать уголь совком из ведерка в камин. При этом она как-то смешно, по-птичьи отворачивала лицо.
Он дружелюбно улыбнулся и поздоровался:
– Доброе утро.
Горничная замерла, потом на ее губах показалась несмелая улыбка и она сделала неуклюжий реверанс:
– Доброе утро, ваша светлость. Я растоплю камин, тут будет тепло и хорошо.
После проведенных в Египте лет топить камин холодным английским летом стало для него необходимой роскошью.
Он смотрел, как голубоватое пламя постепенно охватывает уголь, и тот начинает таинственно мерцать. На Грэма нахлынули воспоминания: вот он завтракает в этой самой комнате с родителями. Грэм улыбнулся. Пирожки с малиной… Его любимые. Хорошо бы сейчас их отведать.
– М-мм… сладкие пирожки, – размечтался он вслух. Услышав вздох изумления, он поднял глаза и встретился взглядом с огромными синими глазами горничной.
– А вы что, правда любите пирожки, ваша светлость?
– О да. – Он вновь улыбнулся воспоминаниям. – Так хорошо бывает забраться языком в самую серединку и почувствовать, как рот наполняется сладким соком…
Горничная облизнула губы.
– Вам что, правда так нравиться вылизывать начинку у пирожков, ваша светлость?
– Да. Пожалуй, стоит поговорить об этом с кухаркой. Горничная смотрела на него с забавным недоумением.
– С ней-то зачем? Вы можете поговорить и со мной. Уж я-то все сделаю ни капельки не хуже. С моим огромным удовольствием, ваша светлость.
К его немалому удивлению, горничная бросила свой совок и метнулась к нему. Она присела перед ним, прильнув своей роскошной грудью.
– Ваша светлость, вы такой из себя видный, справный мужчина. Вы будто созданы, чтобы согревать девичьи постели. Знаете, как холодно по ночам у меня на чердаке?
Грэм от растерянности даже дышать перестал.
– Я распоряжусь насчет одеяла, – сказал он.
Ее ладонь тем временем ласкающими движениями скользила все выше и выше по его бедру. Он хотел возмутиться, сжать колени, но его тело отреагировало помимо воли.
– А что? Вы любите пирожки. А мне так нравится ваша сосиска, – мурлыкала она. – Давайте по-быстренькому на столе, а?
– Извольте объясниться. – Он просто не мог не реагировать на ее ласки.
– Ну… милок, шалун – это такая большая толстая сосиска, прям как ваша, – сказала она, глядя на него с обожанием.
Он уже и не знал, благодарить ее или отругать.
Горничная все прижималась к нему своей необъятной грудью. Он весь напрягся. Впрочем, ничего похожего на сумасшествие прошедшей ночи. Вчера он был нежным и страстным. А сейчас его охватила чистой воды похоть, ничего возвышенного. Грэм сам себе ужаснулся. Надо поскорее забыть эту рыжеволосую ведьму. Легко сказать, тело ведь так просто не обманешь.
Он отстранил руки горничной, пытаясь освободиться от ее объятий.
– Вы меня не так поняли, – сказал он.
Тем временем по паркетному полу раздались гулкие шаги. В комнату кто-то шел. В дверях появился брат Грэма. Горничная испуганно вскрикнула, схватила свое ведро и стремглав убежала.
Не сводя недоумевающего взгляда с брата, Кеннет уселся в кресло напротив него.
– Что-то случилось?
– Горничная… э-э-э… теребила мою сосиску, – сдавленно прохрипел Грэм.
Кеннет недовольно посмотрел на брата.
– Нужна помощь? Ты, конечно же, не стал бы… – Я, конечно же, не стал бы, – перебил его Грэм. – Я просто случайно упомянул, что люблю пирожки с вареньем.
– Господи, Грэм, я же тебя предупреждал, что слуг надо держать на расстоянии. Ты что, разве не знаешь, что на жаргоне «пирожком"» называют женские гениталии?