– Это его ты хочешь вместо меня?
Его черные глаза полыхнули бешеным гневом, лицо исказил звериный оскал. Он чуть не задохнулся от ярости, и мгновение спустя его пальцы железной хваткой сомкнулись на ее горле. Ей стало трудно дышать. Она не смела двинуться, не смела отвести глаз. Сейчас он мог одним движением сломать ей шею.
– Правду не убьешь. Ответь, – прохрипела она.
В повисшей тишине она слышала только шорох пересыпаемого ветром песка и пульсацию крови в своих жилах.
Грэм чуть ослабил хватку. Не отпустил совсем, но дышать стало легче. Потом он нерешительно провел указательным пальцем по ее шее и дрожащему подбородку. Левой рукой погладил ее по лицу.
Эти прикосновения напомнили об их первой ночи, когда их тела слились в порыве страсти и он познал радость обладания женщиной. Его рот раскрылся от благоговейного удивления. Он понял. Теперь он знал ответ. И она знала. Слезы прочертили две дорожки на ее покрытых пылью щеках.
Грэм отпустил ее. Джиллиан с наслаждением вздохнула. В его широко раскрытых от ужаса глазах стояли слезы.
– Я ведь чуть не убил тебя.
– Но ведь не убил. И никогда не убьешь. – И она поцеловала руку, которая чуть не задушила ее.
– Да, какая-то часть меня готова была тебя растерзать, потому что я боялся ответа. Я слишком быстро сдался. Он решил, что мне понравилось, потому что я не сопротивлялся, – сказал он отрывисто.
– Тебе не могло это понравиться. Ты делал то, что должен был делать. – Она все не могла отдышаться и потирала горло.
– Я должен был драться с ним. А я не дрался. Я попытался кричать только тогда, когда он заткнул мне рот. И кричал я потому, что понял, что на этот раз виноват в моем унижении будет не язычник-араб. Надо мной надругался англичанин, соотечественник, человек одной со мной культуры. И я смирился с тем, что произошло.
Она обхватила его лицо руками. Слезы застилали ей глаза, так что она его почти не видела.
– Но это не значит, что ты воспринимал это как должное или что тебе понравилось. Отец всегда был жесток со мной, другого обращения я не знала. Но мне никогда, никогда это не нравилось.
– Я так устал, Джилли, – прошептал он. – Ты представить себе не можешь, как я устал.
– Тогда ложись спать, – она нежно его поцеловала. Он улегся рядом с ней, свернувшись в клубочек и положив голову ей на колени, как маленький ребенок. Джиллиан сдерживала слезы и гладила его по голове дрожащей рукой.
Солнце палило немилосердно. В шатре стало жарко и душно. Джиллиан долго сидела на полосатом одеяле, не слыша ничего вокруг, кроме ровного дыхания мужа.
Но через какое-то время и ее сморил сон. Она понятия не имела, сколько времени проспала. Сквозь неплотно прикрытое полотнище входа было видно, что наступила ночь, и в призрачном свете звезд и луны песок вокруг их шатра приобрел сероватый оттенок. Что же ее разбудило?
Джиллиан скосила глаза и поняла, что во сне их с Грэмом тела переплелись. Он закинул на нее ногу, а рукой обнимал за плечи. Он не спал и не мигая смотрел на нее.
Муж прижал ее к себе еще крепче, ища губами ее губы. По ее жилам словно разлился жидкий огонь, и она обхватила его руками, отвечая на поцелуй.
Его руки блуждали по ее телу, рывком задрали куфтан и попытались стянуть с нее холщовые брюки.
– Снимай.
Она разделась. Он сорвал с себя темно-синий плащ, расстегнул брюки и перевернул ее на спину, сгорая от нетерпения. Джиллиан не была готова к такому напору и в первый момент вскрикнула от боли. Умерив свой пыл, он начал целовать ее, терпеливо дожидаясь, пока она не начнет извиваться в приступе желания.
Его движения были жесткими, быстрыми, он готов был буквально разорвать ее плоть, и, наконец, она приняла его в себя, обволакивая своим теплом. Он навалился на нее всем весом, прижимая запястья к одеялу, но Джиллиан, закусив губу, терпела, понимая, что ему надо выпустить всю накопившуюся за столько лет ярость. Она раскрывалась ему навстречу, чуть приподнимая бедра при каждом его движении.
В тот момент им было не до нежности. Это было грубое, примитивное совокупление. Грэм был подобен пустынному ветру хамсину, которому нет смысла сопротивляться. Он властно брал то, что принадлежит ему по праву. Зачеркивал прошлое и начинал жизнь с чистого листа.
И она сдалась под его чувственным натиском, вся напряглась и вскрикнула, вцепившись в его напряженную спину. Его наслаждение было не менее острым: он внезапно застыл и испустил стон, в котором было что-то звериное. Грэм дышал хрипло и прерывисто. Затем он обрушился сверху, вдавливая ее в ложе и уткнувшись лицом в нежную ложбинку на ее плече.
Джиллиан долго лежала, почти не дыша. Ей не хотелось его тревожить. Наконец он пошевелился и приподнялся на локте. Его глаза сияли.
– Я люблю тебя, Джилли, – прошептал он. – Мне кажется, я всегда тебя любил.
Она поняла, что он победил в поединке со своими внутренними демонами и что с этого момента воспоминания навсегда прекратят его преследовать.
Глава 23
Судя по карте, от небольшого поселения в оазисе до пещеры с кладом было не больше половины дневного перехода. Грэм обещал, что, как только они найдут сокровище, обязательно поедут в селение и поедят по-человечески. К тому же пришла пора пополнить припасы.
До пещеры они добрались к полудню. Если бы они ехали с востока, то могли бы даже провалиться в нее: входом в пещеру служила длинная щель в земле. Грэм снимал с верблюдов поклажу, а Джиллиан скептически разглядывала зияющую трещину. Внутрь осыпался песок. Джиллиан поежилась.