Кэролайн сидела на холодном мраморном полу около окна, когда двери её покоев распахнулись на всю. Обычно служанки бесшумно открывали только одну дверь, лишь только Клаус открывал обе двустворчатые двери с грохотом. Она с придыханием обернулась, ожидая увидеть короля, но это был не он.
— Так-так, дорогая, — в покои герцогини зашла королева, — нужно было сразу же догадаться, кого мой сын тут держит. — Кэролайн встала, пошатываясь от слабости, потому как уже забыла, когда в последний раз ела, что приносили ей на подносах еду слуги, но герцогиня всё же умудрилась сделать приветственный реверанс.
— Моя королева, — тихо ответила Кэролайн, склоняя голову перед Эстер, которая ничуть не изменилась из её воспоминаний.
— Ты отвратительно выглядишь, Кэролайн, — фыркнула королева, — бледная как поганка. Не позволю, чтобы мой внук и сын видели тебя в таком состоянии. — Эстер хлопнула в ладоши, и слуги начали заносить подносы с едой. — Пока не поешь как следует, с Себастьяном не увидишься. Я не хочу, чтобы при моём внуке ты упала в голодный обморок. — Далее королева наблюдала за ней с несвойственной, как и для её сына, терпеливостью: как она спешно запихивала в себя филе фазана, сыр, хрустящий хлеб и запивала всё парным молоком. — Потише, милая, — предупредила её Эстер, — желудок может заболеть. — На что герцогиня начала более тщательно прожёвывать кусочки мяса и сыра. — Ты меня удивила, если честно, — усмехнулась королева. — Я всегда говорила Лиз, что характер у тебя будет ещё тот, но чтобы на такое пойти! Ты выросла настоящим борцом, как и мой сын! — Эстер опять хлопнула в ладоши, и слуга поднёс ей кубок на подносе. — Выпей это.
Кэролайн принюхалась к парящей горячей жидкости из трав. Чувствовалась рука Ровенны. Это было зелье её няньки, и герцогиня не задумываясь сделала осторожный глоток, чтобы не обжечься, а затем ещё один.
— Точь-в-точь как делала настойку Ровенна, спасибо, моя королева. — Герцогиня чувствовала, как силы возвращаются к ней, и она со всей душой улыбнулась ей.
— Любишь моего сына? — неожиданно задала вопрос Эстер, и Кэролайн выпучила на неё свои глаза.
— Больше жизни. — Герцогиня нервно сглотнула, так как королева смотрела на неё взглядом, который проникал в самую душу.
— Если бы не твоя нянька, то вы были бы давно уже вместе, — Эстер посмотрела на неё со всей серьёзностью, — так было запланировано изначально между мной и твоей матерью. Теперь всё в твоих руках, моя дорогая.
Королева оставила опять в одиночестве ошарашенную герцогиню. Еду на подносах убрали, и Кэролайн уже сидела в кресле с закрытыми глазами, переваривая всё то, что сказала ей Эстер. Как может быть всё в её руках, если Клаус потерял к ней интерес после своей мести, которую он продолжает, разлучая её с сыном? Что она может ещё сделать? Ворваться к нему в покои? И что потом? Опять связать? Но это же король, а не бедняк, за которого его изначально по ошибке приняли! Вопросы крутились в её голове, пока дверь тихо не отворилась, но она так и продолжала сидеть с закрытыми глазами, предполагая, что это зашли слуги.
— МАМА! — послышался громкий, такой родной голосок, и она вмиг открыла глаза и улыбнулась сыну. Они встретились на середине покоев, и герцогиня схватила в свои объятия сына. — Папа сказал, что ты заболела! Папа подарил мне пони! Папа подарил мне кречета! — тараторил не переставая Себастьян. — Мой отец — король! — с гордостью заявил её сын.
— А папа знает, что ты сейчас со мной, любовь моя? — с опаской спросила сына она, присаживаясь с ним на пол, крепко обнимая и целуя в обе пухлые щёчки.
— Думаю, нет, мам, — нахмурился не по-детски Себастьян, — я сбежал от нянек и проследил за бабушкой, а потом услышал за этой дверью твой голос. — Сын ещё крепче обнял её за шею. — Я скучал по тебе, — пролепетал он ей.
— Знаю, милый, — прошептала в ответ Кэролайн, — но тебе нужно вернуться назад в свою комнату, пока твой папа не объявил тебя в розыск, — герцогиня опять поцеловала сына в щёчку, сладкую от леденцов, — и про сладкое не забывай, что я тебе говорила всегда.
— Себастьян? — послышался у дверей невозмутимый голос короля. — Не подобает принцу бежать от учителя в разгар урока. Ты так не думаешь, сынок? — Кэролайн от его слов вся сжалась и натянуто улыбнулась сыну. Она не оборачивалась. Боялась и смотрела только на Себастьяна.
— Будь умницей, любовь моя, — герцогиня потёрлась носом о носик своего чада, — делай то, что хочет от тебя твой отец.
— Хорошо, — печально вздохнул Себастьян, но всё же встал с пола и поцеловал мать в щёку. — Но я ещё вернусь к тебе! — пообещал он. Одинокая слеза скатилась по щеке, когда ей послышался хлопок двери после ухода сына. Увидит ли она его ещё хоть раз?
Она казалась Клаусу в этом белом простеньком платье ангелом, который сошёл к нему с небес. Ради неё он пренебрегал всеми своими принципами, клятвами и обещаниями. Она сидела посреди покоев, склонив голову перед ним, словно на плахе перед палачом.
— О чём ты думаешь, любовь моя? — услышала герцогиня его голос. Она подняла голову и открыла глаза, пытаясь сдержать всем своим существом рвущиеся наружу рыдания. Он стоял уже у окна, так же, как она эту неделю, и задумчиво наблюдал за своими подданными.
— О том… — она пыталась взять себя в руки, но её голос срывался, и ему казалось, что сейчас у неё начнётся истерика, отчего Клаус повернулся к ней и посмотрел печально в её наполненные горечью глаза, — что больше не увижу своего сына… и тебя.
— Разве я так важен для тебя, Кэролайн? — тихо спросил король. — Или же это твоя очередная уловка, чтобы видеться с сыном?
— Как ты можешь, Клаус? — взорвалась герцогиня, вмиг вставая с пола и сверля короля негодующим взглядом. — После всего, что было между нами всю эту неделю!
— Две, если быть точным. — Его глаза с обжигающей теплотой посмотрели на неё, и она недоумённо посмотрела в ответ. Король подошёл к ней и взял её лицо в свои руки. — Я первый раз в своей жизни нарушаю свою клятву. Всё ради тебя, моя королева! — Он легонько поцеловал её в дрожащие губы, чувствуя, что она до конца ему не верит. — Мой разум отказывался принимать, что ты для меня всё, Кэролайн. Тем не менее я почувствовал это в первую нашу ночь, когда ты была беззащитна предо мной, но с отчаянием гнал от себя эти мысли. Наверное, я любил тебя все эти годы, отчаянно пытался вспомнить, но гнев не давал мне различить истинные чувства, милая.
— Тогда почему ты так долго не приходил ко мне? — По её бледным щекам текли слёзы, и Клаус сушил их своими губами.
— Прости меня, любовь моя, — наконец ответил ей король, — я боролся с собой, но Себастьян не переставал постоянно спрашивать о тебе, а когда я увидел вас вдвоём, то все планы и вовсе рухнули… Могу ли я рассчитывать на такую же любовь? — Клаус заставил посмотреть в его глаза, которые сейчас светились надеждой.
— Моё сердце давно принадлежит тебе, мой король…