Июнь
Лето перед выпускным годом
Глава первая
Тусовщица
Я клялась, что никогда не займусь делом отца-демона. Не стану развращать человеческие души, склоняя людей к разрушению собственных тел наркотиками и алкоголем.
Наивное обещание. Наивные представления об очень многих вещах.
Гулкие басы, полутемная комната, все танцуют. Я забралась на кофейный столик и якобы не замечаю устремленных на меня взглядов. В основном они дружелюбные, но кто-то смотрит с вожделением, кто-то с осуждением, встречается и зависть. Сегодня столик понадобился мне не столько для привлечения внимания, сколько для улучшения обзора. Неподалеку шастал дух-демон, так что следовало быть настороже. Перед тем я не встречала их целую неделю — самый долгий интервал после новогоднего форума.
Джей и Вероника — мои лучшие друзья из числа людей — тоже пришли на вечеринку, причем как официальная пара: они уже четыре месяца как помирились. Обстоятельства их ссоры в Новый год, когда Джей целовался с Марной, моей подругой-испой, сделались запретной темой. Марна, дочь Астарота — повелителя прелюбодеяния, — была неравнодушна к Джею, но целовала его, зная о сильном чувстве между ним и Вероникой.
Я поискала среди танцующих Джея и Веронику, но не увидела: наверное, играют в карты в подвале и вскоре засобираются домой. А мне нельзя было уходить так рано — еще до полуночи — из-за шептуна.
Он был тут — распластался по потолку, словно нефтяное пятно по воде, — и стоило ему появиться, как веселая жизнерадостная атмосфера вечеринки сменилась на мрачную и зловещую.
Я танцевала на столике, хотя ужас острыми иглами раздирал меня изнутри, а сердце выпрыгивало из груди. Сколько уже времени прошло, а от шептунов меня по-прежнему бросало в дрожь. Дух с недовольным видом рассматривал улыбающихся людей и пикировал то к одному, то к другому, нашептывая мерзости. Танцующие стали сердиться друг на друга, у кого-то что-то пролилось, кто-то кого-то толкнул.
Когда я спрыгнула со столика и направилась в кухню, демон последовал за мной. Несколько человек попытались меня остановить и заговорить, но я притворилась, что никого не замечаю.
Темная тень стремительно подлетела ко мне, и в мой мозг противной слизью просочился шепот:
— Дочь Белиала, это веселье совсем не буйное.
Я скрипнула зубами, напряглась всем телом, чтобы окружающие не увидели, как меня трясет, и, стремясь поскорее выгнать демона из головы, отправила мысленный ответ:
— Знаю. Сейчас всё переменится.
На кухне меня тепло приветствовали поднятыми бокалами и радостными возгласами.
Ровесники простили мне прошлое пренебрежение их обществом и, навсегда похоронив память обо мне прежней, радостно приняли в свою среду заправскую тусовщицу, внезапно возникшую из ниоткуда полгода назад. Мое превращение было настолько же противоестественным, как если бы цветок заставили распуститься посреди зимы.
— Ну, что тут у вас? — я натянула самую веселую улыбку, какую только смогла изобразить.
Через неделю после форума демоны-шептуны начали меня преследовать. Неотступно. Шесть месяцев. Каждый день. А неделю назад не появились. Я подумала — может быть, всё? Может быть, проверка закончилась, и они, наконец, отстанут? Нет, не отстали.
Я сама себе поражалась — настолько внезапно и яростно вспыхнула во мне воля к жизни. В ту ночь в Нью-Йорке у меня наконец открылись глаза: я должна продолжать жить, чтобы исполнить некое предназначение. Уже лишенная того, о чем мечтала и на что надеялась раньше, после всего, чему меня подвергли, я отказалась сдаваться и вопреки своей нежной, наполовину ангельской природе вступила в борьбу.
Инстинкт самосохранения заставлял меня с каким-то отчаянием искать неприятностей. Если где-то намечалась вечеринка, я была тут как тут. Иногда заказывала алкоголь, хотя чаще делала вид, что пью. Я стала наряжаться в соответствии с модой, вдела три серьги в одно ухо, две в другое и вставила кольцо в пупок. Нашла суперкрутую парикмахершу и позволила ей делать с моими волосами все что угодно, лишь бы они оставались светлыми. Очень светлыми. Потому что блондинки легкомысленные, разве не так? Я производила самое что ни на есть легкомысленное впечатление.
Забавная это штука, впечатление.
— Сделаешь нам «сладкие попки»? — крикнула мне одна из девушек.
Я улыбнулась.
Однажды я приготовила на вечеринке коктейль и назвала его «сладкая попка», потому что, осушив стопку, полагалось слизнуть шоколадный сироп с ее донышка. Этот коктейль стал моим фирменным.