Монтре мне очень понравился. Этот небольшой курортный городок живописно раскинулся на берегу Женевского озера. Мешкову был особенно близок этот город, поскольку именно здесь провел свои последние дни его кумир Фредди Меркьюри. Валерий даже купил цветы и возложил их к памятнику Меркьюри, который был открыт здесь совсем недавно, на пятую годовщину смерти лидера «Queen». Мешков доверительно сообщил мне, что мечтает сочинить песню, равную по силе воздействия «The show must go on», но пока никак не может.
– Скорее всего я напишу ее перед своей смертью… – грустно сказал Валерий. – А может быть, и никогда. Единственное, чего я не понимаю, – это любовь Фредди к своему полу. Мне это абсолютно чуждо.
Деловые проблемы довольно быстро решились в первый же день благодаря настойчивости и импульсивности Степана Курганова и деловитости швейцарцев. Вечером Валерий неожиданно заявил, что ему нужно съездить в Базель по неотложному делу.
Курганов, который вечно любил совать свой нос везде и всюду, стал допытываться о целях и характере поездки. Мешков уклончиво ответил, что он хочет встретиться со знакомыми музыкантами.
– Смотрите не заразитесь СПИДом, Валерий Евгеньевич, – ласково напутствовал его Соловьев. – Монтре не нуждается еще в одном памятнике.
Вечером второго дня Мешков, прибывший из Базеля, выглядел радостным и удовлетворенным. Завтра мы должны были ехать поездом во Франкфурт, а затем самолетом обратно в Россию. Наша делегация устроила попойку, участвовать в которой я отказалась и закрылась в своем номере. Отдыхать мне пришлось недолго – ко мне постучался Мешков.
– Танечка, у меня к тебе есть разговор, – произнес он нетвердым голосом.
– Проходите, слушаю вас.
– Во-первых, еще раз спасибо за работу. Деньги получишь сразу по приезде домой. – Мешков сделал паузу, как будто соображая, что же сказать дальше. – Можно закурить?
– Курите…
– Дело в том, что… – Мешков затянулся своими любимыми «Rothmans» и словно выстрелил: – Я люблю тебя.
В моем мозгу стремительно пронеслись слова Курганова о «главной песне в жизни Мешкова» и слова Радченко о «номере 61», на котором Мешков остановился в своем познании противоположного пола. Быть номером 62 я явно не желала.
Так как я не знала, что ответить, я спросила:
– Валерий, а мне можно закурить?
– Пожалуйста, – и протянул мне сигарету с золотистым ободком.
– Вы меня прямо-таки ошарашили, – сказала я после того, как долго закуривала и затягивалась.
– А что ты удивляешься, сегодня ведь 14 февраля – День святого Валентина.
Я с облегчением вздохнула.
– А я думала…
– Ты правильно думала. Я говорю серьезно. На самом деле все очень просто: всю жизнь я искал идеал женщины. Когда-то для меня таким идеалом представлялась Марина Старыгина. Потом я понял, что люблю Элину. Она фантастическая женщина. Такого упорства и целеустремленности я еще не встречал. Я обхаживаю ее уже три года, и никакого результата. Как будто проклятие какое-то! И в этот момент появилась ты. Я сразу понял, что ты отвечаешь моим представлениям о женщине на сто процентов.
– Понимаете, Валерий, я стараюсь не заводить с клиентами лирических отношений, – наконец-то сказала я.
– А вот на этот счет не надо мне вешать лапшу! Тот человек, который рекомендовал тебя мне…
– И тем не менее, – перебила я его. – Мы с вами слишком разные люди. Давайте расстанемся друзьями. Я думаю, что просто в вашей коллекции не хватает частного детектива. Это понятно, ибо среди женщин нечасто встретишь представителей этой профессии.
Мешков выглядел искренне удрученным своей неудачей. Он вздохнул и сказал:
– Все дело в цифрах. Я записываю свой шестой альбом, в жизни у меня было шестьдесят шесть женщин. Если поставить эти цифры в ряд, получится 666 – цифра Апокалипсиса, дьявольское число.
– Значит, Радченко был не прав, говоря, что вы остановились на цифре 61?
– Да, обсчитался, бедняга. Я не докладываю ему о всех своих приключениях. Да что это за приключения! – вздохнул Мешков. – В основном продажные женщины или фанатки-поклонницы. Биомасса, да и только…
– А вы весьма цинично относитесь к слабому полу, Валерий Евгеньевич.
– Как дамы ко мне, так и я к ним, – холодно заметил Мешков.
– А вы что, верите в мистику? – спросила я, чтобы переменить тему разговора.
– Конечно. Это горе от ума, Таня. Грибоедовщина. Как все просто у людей, подобных вашему однофамильцу Артуру! Никаких ментальных заморочек, отсутствие честолюбивых стремлений, работа с девяти до шести, отпуск в июле, дача по уик-эндам… А тут – слава, почет и… никакого счастья в личной жизни.