Зураб пожал плечами и стал выполнять мои команды.
– Марина и Элина, накройте на стол. Кроме празднования дня рождения, вам еще предстоит выслушать мои объяснения. Я предпочту выступить после того, как выпью и закушу.
Во время нашего ужина связанный Мешков громко ругался матом, демонстрируя недюжинную виртуозность в этом искусстве. Наконец Элине это надоело и она засунула ему в рот кляп. Перед тем как начать свои объяснения, я попросила удалить кляп, чтобы наш музыкальный гений мог вставлять свои коррективы.
– Валерий действительно психически больной человек, – начала я. Зря я не придала большого значения словам Марины еще тогда, зимой. – Вместе с тем и чертовски изощренный. Знаете, почему ваш нынешний муж стал так яростно «закладывать за воротник»? Благодаря Валерию.
Вы помните, Степан, однодневную поездку Мешкова в Базель, когда мы все остались в Монтре? Он ездил туда договариваться о приобретении препарата, позволяющего усилить влечение человека к алкоголю. Препарат этот предназначался для Артура Иванова.
– Таня, препарат был куплен гораздо раньше. Неужели ты не догадалась? – злобно вставил Мешков.
– Значит, вы ездили договариваться о следующей партии.
– Так будет вернее, – согласился Валерий.
Я поймала недоумевающие взгляды Степана, Марины и Артура.
– Вы не понимаете, каким образом это происходило? Я вам объясню.
Для этого Мешков подкупил сотрудника отдела «телодвижений» «Раунда» Серапионова, и тот начал спаивать Артура, подмешивая ему в водку этот препарат. Результат вы знаете сами. Причем препарат через двенадцать часов обнаружить в организме невозможно. Вот почему в январе, когда Артур заподозрил, что ему что-то подмешивают в водку, и прошел экспертизу, ничего криминального врачам выяснить не удалось.
Вот, кстати, и ответ на ваш вопрос, Степан, относительно направления движения денег со счета студии. Они уходили в основном в Базель, в подпольную химическую лабораторию. Она недавно прекратила свое существование благодаря вмешательству Интерпола.
Но денежки уходили не только в Базель. Их след мы можем обнаружить и в Париже, в институте красоты, где Мешков заказал восковую маску лица своего соперника-телемастера. Это было сделано для того, чтобы подходящий Иванову по комплекции человек надел эту маску и избил вашего коллегу Бедушкина. В сумерках и в ночное время отличить эту маску от нормального лица невозможно. Меня еще тогда насторожил факт, что Артур сразу же ударил Бедушкина в лицо, не сказав при этом ни слова. Голос выдал бы преступ– ника.
Помните историю с исчезновением Артура на даче в январе? Я подозреваю, что охотники, которые спаивали его тогда, и те, кто устроил избиение Бедушкина, – одни и те же лица. Не так ли, Валерий Евгеньевич?
– Ты чрезвычайно догадлива, Татьяна, – пробурчал Мешков, сплевывая кровь изо рта. – Развяжите меня, я буду хорошо себя вести. В таком виде мне трудно с вами общаться. И еще я хочу закурить.
Зураб довольно опасливо приблизился к Мешкову и взглянул на меня, как бы ожидая дальнейших указаний.
– Давай развязывай, я ничего никому не сделаю, – взглянул на него исподлобья Мешков. Я утвердительно кивнула Зурабу.
Когда сын гор развязал веревки, Мешков размял затекшие кисти рук, дрожащими пальцами взял сигарету, с третьего или четвертого раза зажег огонь, закурил и лег на кровать, отвернувшись к стене.
– И еще одна ретроспектива. Элина, вы помните то зимнее воскресенье, когда мы ездили на лыжную прогулку в лес? После нее Валерий заезжал якобы к своему умершему дяде. Он еще настоял на том, что войдет в квартиру один, хотя Жанна и просилась пойти с ним. Я не поленилась кое– что сопоставить, и выяснилось, что в том доме, куда мы заезжали, живет новый начальник охраны студии. Тот самый, который напялил на себя восковую маску Артура Иванова. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что Мешков заезжал тогда именно к нему.
– Ты обладаешь удивительным свойством попадать в самую десятку, Таня, – язвительно, почти с ненавистью проронил Мешков. – Ты полностью переворачиваешь мое представление о женщинах.
– Я не исключаю и воздействие на Артура психотропных средств – они также производились в Базеле, – продолжала я, словно не заметив комплимента Мешкова в мой адрес. – Вы, Марина, сами свидетельствовали, что у него в психике произошли изменения. К сожалению, может быть, необратимые.
– Ничего, отойдет, – подал голос с кровати Мешков.
– Вы когда-то сказали мне, что у вас горе от ума. Я бы сказала по-другому – горе у вас инициировано несколько другим местом.