— Ох уж этот юношеский максимализм. — Руну было семь тысячелетий… юнец по сравнению с Блейсом. — Ты заслуженно получил свое прозвище.
Рун Ненасытный. Он полировал свои черные когти.
— Тысячелетиями дарю оргазмы и разбиваю сердца.
Сиан сказал:
— Пусть сжалятся боги над той женщиной, которая отдаст тебе свое сердце. Мне почти жаль твоих партнерш.
— Если любая из моих девок будет настолько глупа, что станет желать большего, то она заслуживает все сердечные муки мира.
Рун не делал секрета из своей отрешенности в сексе. Он испытывал физическую разрядку, но никакой связи, никакой открытости… никаких эмоций. Вне постели было все. Рун знал толк в развлечениях; испытывал волнение перед грядущими сражениями. Ощущал родство с другими Møriør. Но во время секса… ничего.
И это тревожило его, потому что он провел большую часть своей жизни трахаясь.
— Девок? — Алликста презрительно усмехнулась. — Ну, ты и шлюшка.
Как бывший раб, Рун знал предел оскорблениям; большинство из них его не беспокоило. Сейчас его когти заострились, потому что он вспомнил то, что много лет назад сказала ему его королева: «Ты обладаешь тлеющей чувственностью фея и сексуальным темпераментом демона… Я все-таки нашла тебе применение».
Память о былых разочарованиях сделала его тон резким:
— Кстати, о шлюшках, я уже трахнул тебя, ведьма? За столь длинную жизнь я уже и не помню.
Дарак грубовато усмехнулся, натягивая на себя тунику.
Алликста смерила волка взглядом зеленых глаз.
— Есть что сказать, дворняжка? — Затем она повернулась к Руну. — Поверь, грязнокровный, если бы я смогла вынести твое замаранное тело достаточно долго, чтобы переспать с тобой, ты бы никогда этого не забыл.
Замаранное. Рун ненавидел свою кровь. Хуже всего, что ведьма прекрасно знала насколько сильно. Некоторые вещи в его разуме были слишком заметны для любопытных глаз.
Сунув руку в карман, Рун нашарил талисман, который всегда держал при себе. Вырезанный из рога демонского предка и исписанный непонятными даже Руну письменами, талисман всегда помогал ему сосредоточиться, напоминая, что лучше смотреть в будущее…
Неожиданно Сиан вздрогнул.
— Мой брат мертв?
Близнец Сиана, Отец Ужаса, был уродлив настолько, насколько физически безупречен Сиан.
Рун кивнул.
— Убит во время участия в кровавом турнире. Умерщвлен на глазах ликующей толпы.
Блейс покачал головой.
— Невозможно. Первородных, как Отец Ужаса, убить нельзя.
— Он пал от руки… простого бессмертного, — сказал Рун. — В настоящее время на Гее фракции больше не воюют друг с другом, они объединились в армии. И еще, бессмертные не просто сокрушают первородных. Они убивают богов.
Алликста притворно усмехнулась.
— Видимо, от грязной крови твой мозг окончательно прогнил. Бессмертные не могут убить божество.
Отвернувшись от нее, Рун обратился к остальным:
— В прошлом году несколько богов канули в вечность. В том числе одна из ведьмовских божеств.
Пока Алликста брызгала слюной, Рун перечислил имена навечно упокоенных древних божеств. Он изучал реакцию Ориона, ища малейший признак напряжения в его теле.
Что думает бог о смерти своих сородичей?
Орион просто смотрел на проносящиеся мимо миры.
— Почему ты доверяешь информации, полученной от этих… нимф? — потребовала ответа Алликста.
— Потому что я щедро плачу им их любимой валютой: жестким трахом крепким членом. Так уж вышло, что я сказочно богат.
Прежде чем она успела съязвить в ответ, Блейс сказал:
— Эти убийства произошли. Читай его память, Алликста. Информация там.
— Похоже, все события связаны, — сказал Сиан. — Словно кто-то пытается привлечь наше внимание. Прямо у нас под носом. Кто осмелился?
— Валькирия по имени Никс Всегдазнающая. — ответил Рун. — Первородная своего вида. — Со слов нимф выходит, что именно Никс организовала эти убийства. — Она прорицательница и исполнительница желаний. Близка к божественности.
Орион часто вступал в союз с врагами… из их числа: Блейс, Алликста и двое спящих Møriør. Захочет ли бог завербовать первородную Валькирию?
Орион поднял раскрытую ладонь. Движение миров замедлилось, а затем остановилось на образе темно-красной планеты. Склонив голову, он изучал то, что было непостижимо для остальных.
Слабости.
Орион мог видеть уязвимые места человека, крепости, армии. Всего мира.
Ликвидатор медленно сжимал пальцы в кулак. Планета начала терять форму, сминаясь, как лист пергамента.