— Сладкая? — раздается сзади, — Я что-то не понял. Я тебя куда отправлял?
Я обернулась, и постаралась не расплакаться, закусив для этого губу.
— Что случилось? — Дракон сканирует меня с ног до головы.
Черт, а я даже волосы всклокоченные не причесала, блузку с юбкой не оправила, да и глаза безумные, полные слез не спрячешь от него.
— Простите, я… не успела переодеться. — выдавливаю из себя, лихорадочно соображая, чего бы ему наплести, ведь правду сказать стыдно.
У нас же в обществе женщина всегда сама виновата. Даже если амбал бандитского вида затащит ее в джип, заблокирует двери и будет тыкать причиндалом в нос, то это она виновата — юбку напялила, губы накрасила, каблуки надела. А надо было бабой Ягой ходить, чтобы в беду не попасть.
— Мне пришлось отлучиться по…семейным обстоятельствам, — вывернулась я. — готова работать допоздна, одежда не будет мне мешать.
— Что ж, — всё еще подозрительно пялится на меня Дракон, — дело твое конечно. Се-мей-ное, — выделяет он особо это слово. — Тогда не будем терять ни минуты.
***
— Алис, я человека в другой конец города повез, в аэропорт! Смогу подъехать только часа через два. Будешь ждать?
Блин, ну что за способность у Вадима такая, когда он мне нужен, его всегда нет?!
— Нет, не буду. Сама доеду.
— Как знаешь! — отключается гражданский муж.
Часы давно показывали девять. Вторая половина этого бесконечного дня выдалась еще более нагруженной, чем первая. Я глазами моргнуть не успела, как стемнело за окном и все офисные сотрудники разошлись.
Дракон уехал еще в шесть — осматривать объект, где нам придется собирать огромный сложный торт. Мне было приказано доделать таблицы и быть свободной. Задание было сложным, и освободилась я только сейчас.
Такси бы взять, да денег жалко, которых теперь очень мало — ведь чуть ли не три четверти от зарплаты я буду вынуждена отдавать банку за кредит, а поэтому ноги в руки и на остановку — маршрутка наша все.
Я выхожу за территорию фабрики, запахнувшись посильнее в пальто. Нет, если одеваться удобно — в джинсы, свитера и теплые угги, то можно позволить себе пуховик и спокойно ездить на общественном транспорте, не надеясь и не рассчитывая на Вадима. Всё-таки босс, чего бы там про него не говорили — замечательный человек, если не заставляет своих подчиненных следовать жесткому дресс-коду. Потому что сейчас, ковыляя на лоскутах, оставшихся от ног я молюсь только об одном: побыстрее добраться до квартиры, скинуть их, набрать полную ванну пены и…
Домечтать мне не дают. На темном, плохо освещенном участке на полпути к остановке меня вновь атаковывает джип. Какого цвета он непонятно, но скорее всего, того самого.
— Ну что, попалась, цыпа? — лысый бандит выпрыгивает из машины.
Я, не обращая внимания на боль ломанулась к пятиэтажкам, надеясь спрятаться от него во дворах.
— Цыпа-цыпа-цыпа, — урод бежит за мной, я даже чувствую его тяжелое дыхание на своем затылке.
Потом что-то больно ударяет меня под коленки и я рушусь на землю, корчась от боли.
— Больно, сучка? — приподнимает громила меня за шкирку, как нашкодившего котенка, — мне тоже было больно! Ох*ела по яйцам бить?! Я ж тебе идиотка, одним махом все личико размажу!
Со всего размаху он впечатывает меня в торец пятиэтажки, наваливается сверху, как боров.
— Я ж по хорошему хотел, цыпа! — жарко шепчет он, рвя пуговицы на моем пальто, — Я ж денег предлагал…
Я даже вздохнуть не могу — под коленками все ноет, жгется. Чем этот мерзавец ударил меня, было непонятно, скорее всего берцем одной ноги, но и этого было достаточно, а когда наконец вздохнула спазмированной от страха грудью, смогла лишь просипеть:
— Нет… пожалуйста!
Но мой рот тут же атакован его губами я языком. Руки проникают под блузку, чудом не порвав ее. Твердые шершавые пальцы нащупывают горошину и больно сжимают до искр из глаз.
***
В ту же секунду тиски, сдавливавшие меня и едва ли не оторвавшие соски разжались. Кто-то несомненно более могущественнее и сильнее моего обидчика, берет его за шкирку и встряхивает, как тот меня до этого.
— Ур-род! — слышится знакомый рык.
Потом следует серия глухих точно о кочан капусты ударов, а затем тело ублюдка, словно картофельный мешок, мой защитник выкидывает прямо об стену дома. Насильник стекает оттуда, оставляя темный, почти черный в ночи кровавый след.
Дракон, а это несомненно был он, нагибается за мной, ободряюще улыбается и протягивает руку:
— Сладкая, встать можешь?
Я киваю, поднимаюсь, сжимая его ладонь, но едва не падаю — ноги трясутся от пережитого ужаса, не держат, и всю меня бьет крупной дрожью.