Дни текли медленно и уже тоскливо.
Должна была приехать Наташа.
А на почте Светлану всякий раз ждали письма от Олега, вложенные в мамины.
Первобытное солнце яростно напрягалось в бездонной синеве. Горели на солнце рябиновые гроздья.
В эти дни Арефьевы красили крышу дома.
Были заняты в огороде то одним, то другим. Собирали рябину, и тетя Степа угощала Светлану из передника отборной сладкой ягодой, какой она никогда не пробовала.
Приехала наконец Наташа. И теперь, если она не была занята в школе, где накануне учебного года дел всегда по горло, они много ходили по городу.
Маленький город жил осенними заботами, определявшими ритм и подробности времени, когда заготавливают дрова, роют картошку, и солят, и квасят, и варят варенье. Здесь варили рябиновое варенье.
Не было конца-краю делам, которыми готовились к зиме.
Наташа внесла новый смысл в праздность ее дней. Рассказывала об истории этих мест, принявших на себя нашествие монголов, об архитектурных памятниках.
Они стояли у поворота реки. Река уходила от них, в изломах берегов, изумрудных после дождя. Вдали за деревьями белела возведенная на холме церковь. Наташа показывала в ту сторону:
— В языческие времена там было святилище. Это, может быть, самое древнее историческое место здесь. А там, где кремль, проходили племенные сборища. Тут и воздвиг Владимир Мономах свой каменный собор — начало крепости. Ты ведь знаешь, не этот собор. Собор не раз обрушивался.
— Я знаю. Только все забываю, в какие годы он снова строился.
В высоком влажном небе над ними кружили птицы. Вершины деревьев на противоположном низком берегу были густо черны от них. Птицы стаями и поодиночке спешили к деревьям.
Крик висел над рекой.
— Смотри, — говорила Наташа, — похоже на чрезвычайное птичье событие. Прямо всемирный птичий собор.
Они ждали. Пусть что-нибудь спугнет птиц. Пусть снова закружатся над головами дикой тучей.
Но птицы чуть раскачивались на деревьях.
— Ужасно хочу влюбиться, — сказала Светлана, глядя на птиц.
Наташа повернулась к ней, но с одного из деревьев шумно снялась стая.
Они ждали: вот заденут птицы своим движением остальных, и начнется птичий шабаш. Но ничего такого не случилось. День их кончился.
Поздний вечер — это для птиц уже ночь.
Они с Наташей смотрели в меню, когда напротив за их стол сели двое. Один — в зеленой рубашке.
Сначала они их не заметили. А заметив, не обратили внимания. Потом Наташа отошла, увидев знакомых, а Светлана сидела, скучая.
Ресторанчик отделан деревом в русском стиле, уставлен деревянными столами и лавками. Вкусно пахнет едой.
Около зеленой рубашки лежала газета. Потянув ее к себе, Светлана спохватилась, спросила разрешения.
Парень в зеленой рубашке ответил с готовностью:
— Конечно. Пожалуйста. — И сказал: — Вот так удобнее читать, как она сложена. Правда?
Светлана подняла на него глаза: как сложена газета, разве что-нибудь особенное?
— Но посмотрите. Вот.
Оказалось, газета сложена по горизонтали. Им с приятелем было удобнее читать, сидя рядом.
«Ну и ну, — подумала Светлана. — Умница».
Приятель все курил, улыбался застенчиво.
Вернулась Наташа. Те двое напротив были неинтересны.
Потом какое-то слово зеленой рубашки, обращенное к официантке, реплика вслед идущим по проходу, один из которых наставил на зал любительскую кинокамеру. И все меняется.
— Лучше всего смотреть на город, когда подъезжаешь. С холма. Тогда город как на ладони. Действительно как в сказке, — говорил он небрежно и застенчиво.
— А я не видела оттуда, я приехала в темноте. Ты видела, Наташа?
— Вы были здесь зимой?
— Зимой? Я — нет, а вот она…
— А вы? Обязательно побывайте. Это, знаете, чудо. Все в чистых снегах. Я думаю, зимой здесь более… — Он улыбнулся. — Хотя летом тоже, конечно.
Все дело было в интонации. В том, как необычно говорил он обычные вещи.
— Вы похожи на жену художника, — вдруг сказал он. — Здесь живет один, он обещал меня познакомить со своей женой. Это не вы?
Светлана рассмеялась.
— Наташа, как хороши твои волосы! Глупости, ни в коем случае не обрезай. Ты похожа на француженку. А без волос?
— Вера тоже так говорит.
— Кто?
— Да наша Вера Петровна.
— А… Правда, она похожа на француженку? — спрашивала Светлана.
— А вы похожи на жену египетского фараона, — сказал он.
— Почему он хочет меня непременно женить? — смеялась Светлана. — И почему ваш друг все время молчит? Вы его запугали?