Поняв, что сейчас лучше отступить, Катя обняла золовку и повела к двери. Алексей остался один. Он взял из витрины самую большую из отцовских трубок, нашёл в шкатулке табак и закурил. Признание сестры выбило князя из колеи. Он до сих пор так и не смог изжить постыдное ревнивое чувство к красавцу-дипломату, за которого Катя чуть было не вышла замуж. Умом Алексей всё понимал и верил жене, объяснившей, что она считала князя Сергея лишь другом, но чувства не ладили с разумом. Ревность шептала, что жена всё-таки нашла другого мужчину, способного его заменить.
«Да, ревность – плохой советчик, – размышлял Алексей, – но как от неё избавиться? Мы все – образованные светские люди, а чувствуем то же, что и бедняга-матрос, вернувшийся из плавания и узнавший, что его подруга ушла к боцману».
Впрочем, собственные чувства могли и подождать, ведь решалась судьба младшей сестры. Ольга всегда была в семье любимицей, её лелеяли и баловали, а теперь старший брат собирался лишить её самой заветной мечты. Но князь не считал Ольгу взрослой, он предполагал, что дитя поплачет и забудет, так что незачем осложнять жизнь всей семье из-за глупого ребячества.
Алексей, конечно же, дал слово, но он возвращался в Петербург, а Курский жил в Лондоне, и неизвестно, сколько времени пройдёт, прежде чем они встретятся. А пока хорошо бы найти сестре занятие… Фрейлина! Это почётная, но нелёгкая служба. Самое время сделать Холли фрейлиной!
Нащупав выход из положения, Алексей повеселел. Императрица-мать слишком властна и деятельна, чтобы отдавать сестру в её власть. Оставалась лишь Елизавета Алексеевна. Решив поговорить с императрицей и попросить самого Александра Павловича о месте фрейлины для сестры, Алексей выбил трубку и отправился в спальню, где собирался ещё раз поговорить с женой.
Катя лежала в постели. Два светлых, как серебро, глаза в игольчатой раме угольно-чёрных ресниц пристально уставились на мужа. Похоже, что увиденное княгиню не устроило, и она вновь завела прежний разговор:
– Бедная Ольга просто в отчаянии!.. Она не хочет ехать с нами в столицу, просит оставить её с Лизой.
Алексей хмыкнул:
– Пусть остаётся! В Москве с Курским она точно не встретится.
– Но ты при случае поговоришь с князем Сергеем?
– Поговорю, но пока эта встреча в обозримом будущем не планируется, я решил сделать Ольгу фрейлиной. Императрица Елизавета Алексеевна – чудесная женщина, я уверен, что она тепло отнесётся к сестре и возьмётся её опекать.
– Фрейлина императрицы? Большая честь для девушки! – оценила Катя, но муж уловил в её голосе нотки сомнения.
– Вот именно – большая честь для девушки и для её семьи! – твёрдо выдержав взгляд жены, подтвердил Черкасский. – К тому же Ольга увидит всех лучших женихов страны, возможно, она передумает и не будет искать встреч с Курским.
– Ну, на это надеяться не стоит, твоя сестра – человек верный и цельный, да и чувство у неё сильное.
– Ты тоже – цельный и верный человек, и чувства у тебя сильные, но ведь ты забыла меня, когда собралась замуж за того же Курского, – не удержался Алексей.
– Я тысячу раз тебе всё объясняла! – обиделась Катя. – Моя любовь принадлежала тебе, а Сергей был лишь другом…
Обида так явно читалась на лице жены, что Алексей сразу же сдался:
– Ну, хорошо! Виноват. Прости, ревность мучает. Разумом всё понимаю, а с сердцем справиться не могу.
Вздохнув, Катя попросила:
– Не омрачай нашу жизнь чёрными мыслями.
– Я постараюсь, – пообещал ей Алексей, ложась рядом, – только ты напоминай почаще, что принадлежишь лишь мне.
– Только тебе!..
Катя хотела ещё что-то добавить, но рука Алексея легла на её грудь, а его твердые губы запечатали ей рот. Зачем слова, когда двое любят? Всё остальное могло подождать до завтра. Пусть же последняя ночь в Москве окажется счастливой.
Москва ещё радовала глаз трепещущим золотом листвы, а в Петербурге ледяной дождь поливал чёрные скелеты облетевших веток. Алексей, легкомысленно не надевший шинель, в дороге изрядно продрог, но пока лакей вёл его по анфиладам Зимнего дворца до кабинета императора, Черкасский согрелся, приободрился и стал поглядывать по сторонам в надежде увидеть старых знакомых и друзей. В приёмной государя сегодня было на удивление пусто. Дежурный флигель-адъютант сообщил, что к императору с докладом прибыл граф Аракчеев.
«Понятно, почему все разбежались, никто не хочет лишний раз встречаться с этим упырём», – сообразил Алексей.
Аракчеева при дворе не любили, а если называть вещи своими именами, то просто ненавидели. Вся царская родня, включая обеих императриц и многочисленных великих князей, на дух не переносила военного министра. Впрочем, опасаясь подлого нрава и абсолютной беспощадности Аракчеева, все его недоброжелатели предпочитали помалкивать.