– Какого черта ты тут делаешь? – с этими словами он накинулся на меня, увидев пистолет.
– Пришел тебя убить! А ты как думал?! – я оттолкнул его ногой обратно на лестницу, затем быстро наставил на него пистолет.
Он остался лежать, не двигаясь.
– Что это изменит? Ты убил моего друга, мы отомстили тебе. Все квиты, – аргументировал Трейси.
– Вы разрушили мой бизнес, – зло напомнил ему я.
– Ты разрушил нашу группу, – парировал тот.
– Где дети? – спросил я.
– 2Так я тебе и сказал, – возмутился Трейси. – Давай стреляй уже и убирайся отсюда! Или ты своими руками не можешь? – подкусил он.
Меня не надо было долго просить, я выстрелил ему в голову, чтобы было наверняка. Потом развернулся и побежал обратно в машину. Уже слышались сирены полиции, я быстро завел двигатель и поехал в противоположную от них сторону.
***
Я совершил свое возмездие, и теперь могу расслабиться на яхте, где-то возле Багамских островов. После стольких лет я наконец-то чувствую удовлетворение. По радио передавали новости о загадочных убийствах пятерых участников некогда популярной группы “Бостонские акулы’’. Журналисты выдвигали разные версии, что это сделал их менеджер, звукозаписывающая компания или просто маньяк, но никто не связывал это с Николасом Митчеллом. Да были свидетели убийств, все они описывали какого-то высокого темноволосого мужчину на голубом Додже, но это была очень расплывчатая информация, после которой полиции сложно было составить нормальный психологический портрет.
Я мог вздохнуть спокойно, меня если и подозревали, то доказательств у них не было. У меня большие планы на будущее: пока я буду годик в кругосветке, обстановка уляжется, после чего я смогу вернуться в Новый Орлеан и заново построить свой бизнес, как только более или менее все забудется, я найду Кристиана и заберу его к себе, естественно он никогда не узнает о моей мести…
Часть 2
Глава 1
– Хватит мучить бедную грушу, Мухаммед Али. Время тренировки закончилось.
Я слышал, что сказал тренер, но не хотел останавливаться. Я представлял, как я разбиваю лицо убийце матери. Как же я его ненавидел. Прошло столько лет, боль ушла, но гнев не выветрился. Я был зол, очень зол, мои родные наняли психолога, думая, что таким образом мне помогут. Как по мне, так это была бесполезная трата времени и денег. Самое ужасное то, что я не знал кто он, я страстно желал его наказать и посадить за решетку. Ради этого я готов был работать в полиции, лишь бы что-то разнюхать об этом деле. Бабка, тетка и дед скрывали от меня подробности маминой жизни с отцом, и почему тот сидел в тюрьме. Это меня бесило еще больше. Я его вообще никогда не видел. Странно жить и сознавать тот факт, что ты не знаешь, где сейчас твой отец, где сейчас мои брат и сестра. Я потерял с ними связь, с тех пор как меня шесть лет назад привезли в Новый Орлеан.
– Заканчивай, Крис. Пришел Тревор. Ты меня слышишь? – Воззрился на меня тренер в недовольной позе.
– Все, ухожу, – сказав это, я последний раз ударил по груше, затем снял перчатки и побежал в раздевалку.
После того как я принял душ и переоделся, можно было расслабиться и посидеть, но я не хотел тут оставаться и побежал домой. Забежав по лестнице вверх, я скинул с плеч спортивную сумку, упал на пол и стал качать пресс. Когда я начинаю думать о тех днях, то долго не могу успокоиться. Хоть меня тогда и не было в доме, но это событие отложило неизгладимый отпечаток на мою психику. Убиты все члены группы, любой детектив скажет, что это как-то связано с их творчеством, но, а дальше тупик. В газетах и новостях эту тему долго мусолили, но дело так и повисло глухарем в полицейском участке. Бабка с теткой сначала звонили в Лос-Анджелес, но потом успокоились. Второй муж матери тоже интересовался поначалу, но когда забрал себе Вика и Джеки, сразу “пропал с радаров”.
Когда я выбился из сил, то упал на диван, затем потянул руку к магнитофону и врубил Металлику. Брат и сестра находились вроде бы как дома, наверху, в тот момент, но я не думаю, что они слышали еще что-то кроме выстрела, да и вообще помнят ли они, им тогда было всего пять лет. Я знаю, что мой отец присылает исправно алименты, но бабка активно скрывает его адрес и вообще род занятий. В нашем доме запрещено его упоминать. Почему мне не понятно, ведь я его не помню, знаю только, что родители развелись почти после того, как я родился. Я не горю желанием увидеть его, потому что для меня, по сути, он чужой человек, но все равно любопытно.
Я оглядел свою комнату, в которой проводил долгие вечера, играя на гитаре, пока все остальные мои ребята играли в сокс, катались на скейтах и великах. Первый год в Новом Орлеане я ни с кем не общался. Потом я стал ходить в бассейн и познакомился с одним парнем по имени Руперт. Мне вполне хватало общения с ним и с книгами. Мы с ним любили срываться ночью куда-нибудь, например, просто лазить по крышам высоких домов без страховки, ходить по рельсам поезда или лазить по кладбищу. Это был мой подростковый протест против тирании домашних, которые после убийства моей мамы и ее друзей сошли с ума. Они стали опекать меня по всякому поводу, это было невыносимо и хотелось лезть на стену!