Ей хотелось лететь – в ночь, в даль, в бесчисленность серебряных звезд, украсивших теперь сентябрьское небо!
Левая нога вдруг подвернулась – резкая боль стянула мышцы, идущие от таза к опухшему колену. Внутри тела разлилось жжение. Ссадины, оставленные змеем Торса, с едким бесстыдством напомнили Эжжи о себе.
Девушка вспомнила: в комоде спрятана баночка с остатками меда.
Эжжи всегда была сладкоежкой. Она часто припрятывала в личной комнате лакомства. И редко замечала, что служанки втихаря их подъедают.
Но эту баночку никто из слуг не заметил.
Эжжи поднесла банку к лунному лучу. На донышке золотился липовый мед.
Смазав им поврежденное колечко, Эжжи легла в кровать. И вновь принялась так и этак поворачивать перед мысленным взором новые фразы-решения.
«Торс явится очень скоро. Поторопится посватать, чтобы замять новое насилие. И наверняка приведет трех нужных свидетелей, чтобы сразу ударить по рукам – и тут же замкнуть меня в клетку.
Отец, хотя и не любит парня, весьма уважает его политика-отца. Тот слишком богат, слишком в чести, чтобы мой отец отказался от родства, ведущего и меня, и всю нашу семью к славе и почету. Значит, когда Торс придет – спасаться от него будет поздно.
Сбежать после оглашения помолвки – значит, навлечь беду на весь род Тари.
Торс говорил: его папаша Эрли Гривн не менее мстителен, чем мои отец и брат. Все они утопят друг друга в крови, ежели я сбегу слишком поздно.
Другое дело, если мне удастся скрыться до сватовства. Тогда моя семья будет ни в чем не виновата. Помолвку ведь нельзя огласить в отсутствие невесты...
Если отец и брат угадают, что я бегу от Торса, они станут искать причину – шуметь да шуметь! Я разозлюсь, проболтаюсь – и брат вызовет насильника на бой. Кто-то из них погибнет. Не дай Бог!
Значит, уехать надо так, чтобы дома ничего не заподозрили!..»
Эжжи быстро перебрала в уме разные варианты побега. Они были нехороши. Любая поспешность – подозрительна!
Для покоя семьи нужен весомый повод к отъезду!
В ясном сознании встало недавнее письмо от школьной подруги.
Мадли Хаш училась в одном классе с Эжжи. И они почти два года спали в общей опочивальне.
Спальные Кэрской школы предназначались для дочек знати и богачей. В каждой комнате – всего лишь две раздельные постели. И мебель из орехового дерева – шкаф, два стола, шесть стульев! И даже – огромный камин, чтобы не мерзнуть в зимние ночи.
За уют для школьниц щедро платили родители. Папаша Сэс чудом уговорил принять дочку в среду почета. Точнее, уговорил крупной взяткой, подсунутой директору школы...
Итак, Мадли Хаш – недалекая, но добрая девушка – невесть почему обожала Эжжи. А та не отталкивала руку дружбы, потому что отлично знала, что честь их знакомства: не для Мадли – дочери графа, а для нее самой – дочери крестьянина.
Мадли не была плохой. Она просто не была интересной.
Ни внешне – так, серая мышка в богатых одеяниях! Ни внутренне – так, скучная пунктуальная чистюля, и ничего более!
И потому, закончив школу, Эжжи почти забыла о подружке. А та о ней – нет.
Чуть более месяца назад отец Мадли погиб при осаде поганой крепости Кронт. Мать же скончалась давным-давно, от чумы, немилосердной даже к знатным.
Невзрачная туповатая Мадли Хаш стала графиней. Не особо богатой, потому что отец успел пустить на ветер большую часть состояния. Но все-таки более состоятельной, чем семья Тари.
Эжжи не поехала на похороны, отговорившись нездоровьем. Спустя три недели доверчивая Мадли вновь пригласила подругу погостить у нее, в роли временной компаньонки.
Понять богатую девочку было несложно – ей наверняка страшно одной в большом поместье!
Эжжи отослала с гонцом письмецо, в котором обещала приехать к Рождеству – в новом парчовом платье!
Уж если ехать в гости к знати – то и выглядеть надо соответственно! Поставить там всех чужаков на место, ежели начнут высмеивать низкое происхождение гостьи!..
Но теперь-то Эжжи было не до парчи и не до высокомерия!
Рождество – не скоро. А бежать надо – сегодня же!
С первым лучом рассвета, Эжжи достала из тумбы письмо-приглашение.
Счастье, что оно сохранилось!
Девушка аккуратно подмахнула перышком дату: первая единичка превратилась в двойку. Подсушила черные чернила песком. И нарочно попачкала лист розоватой пудрой, чтобы родне – не отличить свежее место от остальных.