Вот! Как вчера пришло! Можно смело предъявить родителям!..
XVII.
Эжжи переоценила сообразительность любовника.
Невезучий Торс прискакал на Сторри рано утром, но совершенно один. Парень полагал, что умнее всего сначала уговорить Эжжи, заручиться ее согласием, а уж потом соваться со сватами в дом к мрачноватым мужчинам Тари.
Услыхав призывное ржание гнедой лошадки близ двора и веселый отзыв Анта, донесшийся из конюшни, Эжжи затрепетала. Опоздала!
Но робко выглянув из-за белой занавесочки, девушка успокоилась. Не всё еще потеряно. Торс, дурень эдакий, приехал один!
В одиночку в нашей провинции сватаются только бедняки. Все приличные люди приходят с друзьями-сватами.
Послав Лолли вниз, сказать, что, мол, хозяйка спит еще сладко, приходите, сударь наш, ближе к полудню; Эжжи стала поспешно выкладывать на кровать из сундуков самые ценные наряды. Надо отобрать лишь немногое, чтобы не озадачить мать лишними сборами. Будет считаться, что Эжжи уезжает всего на пару недель. А там уж – увидим, как дальше-то жить...
Конролюбивая служанка на этот раз попалась.
Торс, разумеется, сунул девчонке монетки, рассчитывая получить вести, если Эжжи соберется куда-нибудь выйти со двора.
Из окна первого этажа Бэдди случайно углядела, как Лолли принимает деньги и шепчется с Торсом.
Заподозрить парня в личном интересе к служанке – невозможно. Лолли – слишком неказиста и зелена для такого видного мужчины. Значит: подкуп и разведка.
Кем бы ни была нелюбимая золовка – шлюшкой или ангелочком, – Бэдди в любом случае никогда не дозволила бы слугам продавать секреты семьи.
Придя в бешенство, женщина еле сдержала желание прохромать во двор и устроить знатному негодяю скандал. Природное благоразумие победило: негоже ссориться со знатью и портить будущее торговым делам мужа!
Выждав, пока Торс уберется прочь, Бэдди выскочила во двор и, спотыкаясь, кинулась к Лолли, замершей с довольной улыбкой на потрескавшихся губах.
– Дай сюда деньги, подлая! – прошипела Бэдди. – И живо – на задний двор! Я тебя высеку!
Хозяйка выбила из кулачка продажной служанки оба конра, и твердо решила, что самолично выбьет из Лолли подлость и дурь!
Бэдди не была злой женщиной. Но нельзя же иметь в доме слуг, предающих хозяев, которые их и кормят, и поят, и содержат всецело! И даже врачей зовут, коли прислуга захворала! Слуги должны хозяев – чтить!
Лолли понуро побрела на задний двор.
Бэдди спрятала деньги в потайной кармашек жилетки, оправила серое шерстяное платье. Сняла со своих неровных бедер пояс-украшение – узорчато перевитые ленты толстой кожи. И пошла вслед за провинившейся девкой.
На задний двор выглядывали лишь окна комнат прислуги да мансарда. Ведь то была северная сторона дома – сторона холодного ветра.
Бэдди махнула ремнем в сторону лавки в дальнем углу фруктового сада.
Сочно пахло давленными перезрелыми грушами. Опять, отдохнув за ночь, небо закрапало дождиком.
Дойдя до длинной деревянной лавки, что неподалеку от самой старой яблони, Лолли спустила до колен холщовые подштанники и легла на лавку, задрав юбку до ушей и подставив под гнев хозяйки худенькую задничку.
Бэдди старательно отсчитала служанке двадцать полновесных ударов ремнем. Плоский зад покрылся алыми полосами. Местами проступили капельки крови.
Брезгливо осмотрев слегка замаранный пояс, Бэдди сунула его Лолли и велела вымыть, высушить и вернуть.
Всю порку Лолли молчала, зажав губы зубами. Она боялась: если заорет, то ее могут услышать другие господа.
Старина Сэс вроде бы ушел спозаранку по делам. Зато Тэнг и старушка Гэлли – дома. И, коли узнают про вину Лолли, так без колебаний отдадут девку на растерзание конюху. И тот выдерет ее тяжелой плетью до потери сознания, а потом вышвырнет уже полудохлую на обочину дороги – на позор всему селению!
Семья Тари скора на расправу с врагами и предателями, тем более, коли те – из числа приближенной прислуги.
Втайне Лолли была рада, что попалась Бэдди, а не кому-то другому. Косолапка ограничилась легкой поркой – и, раз уж отдала повеление чистить ремень, то из дому Лолли уже – не выгонит. И мужу, зная его крутой нрав, ничего не расскажет.
Поцеловав руку хозяйки, Лолли, отерев слезы подолом, отправилась исполнять поручение – мыть пояс.
Хозяйка вздохнула. Бей – не бей, а девка и в другой раз, поди, возьмет подкуп.