Четыре мужика в масках окружают беглецов со всех сторон, предупреждающе паля в воздух.
– Не стреляйте в коня! – не выдержав, вопит девушка. – Не стреляйте в коня!
Страх за Анта сильнее, чем за себя саму. Эжжи останавливает друга, чтобы его не убили.
– Слезай, девка! – командует один из бандитов.
И обмякает, пробитый со спины пулей.
– Скачите прочь! – кричит кто-то из-за ближайших деревьев. – Скачите прочь, девушка!
Эжжи хлопает Анта ладонью по шее. И он радостно мчит хозяйку прочь – прочь от насилия над ней, а, возможно, и – прочь от смерти!
Уже вылетев на Центральную дорогу, где, шумя, снуют простолюдины и повсюду бродит дозором охрана домов знати, Эжжи дает Анту передохнуть.
Девушка узнала голос защитника, хотя слышала его прежде всего лишь секунды.
То был голос господина Лайма!
Вероятно, храбрец уже погиб в схватке...
Слезы тихонько стекают по личику Эжжи. Но девушка берет себя в руки.
И твердым голосом просит охрану ближайшего особняка – помочь нанять кого-нибудь из местной стражи. Для сопровождения.
Нужно проверить осинник: жив ли там хоть кто-то, после нападения лесных разбойников?!
Главы XXXI – XXXIII. – Сладкая воля – Е. А. Цибер
XXXI.
В кожаном кошельке, прицепленном к петле, вшитой между волнами платья, хранилось всего пятьдесят серебряных монет. Мешочки с большим денежным запасом остались в карете – в маленьком дорожном сундучке.
Счастье, что Эжжи выгуливала Анта на рассвете – и на коне так и осталось седло! Есть деньги, есть конь, есть даже седло – унывать не стоит!
Охрана особняка нашла барышне вооруженных молодцов для разведки.
Эжжи решила сразу же уточнить размер оплаты. Три парня хором сообщили девушке, что не возьмут с такой красавицы, как она, ни единого конра!
Даже небогатые служивые имеют сердце – доброе порой. Особенно, если они молоды. Особенно, если в помощи нуждается прекрасная юная дева.
– Восхищаюсь вашим спокойствием, сударыня! – прогудел самый крепкий из тройки сопровождения. – Другая юная барышня билась бы в истерике, а вы превосходно держитесь!
Эжжи поблагодарила стражника ласковой улыбкой.
«Какой смысл биться в истерике, если от нее только ослабеешь?!» – мельком подумала красотка.
Ант обежал всех лошадей охраны, с интересом принюхиваясь. И, удовлетворенно пофыркав, понес Эжжи обратно в осинник.
Злосчастное место нападения ошеломило девушку неожиданной картиной.
Сначала Эжжи и сельские стражники наткнулись на разбойничьих лошадок – трех серых, одна из которых, узнав Анта, тотчас попыталась удрать в лес.
Привязав лошадей к ближайшим осинам, чтобы забрать на обратном пути, четверка разведчиков ринулась вперед.
Между теми деревцами, среди которых Эжжи была вторично остановлена бандитами, валялись трупы.
Один мужик – с сердцем, пробитым пулей. И два мужика – со смертельными ранами от умелого меча.
Сняв с покойников маски, стражники радужно разулыбались.
– Рихард Фор и его банда! – воскликнул один из парней, тыкая коротким мечом в пробитого пулей негодяя. – Неуловимые подонки! Мотались по графству, постоянно меняя места засады на путешественников! Слава тому, кто их порешил!..
Осмотрев поле брани, и не найдя трупа спасителя Эжжи, стражники двинулись к тому месту, где должен был остаться изувеченный банкир.
Не проскакав и двух минут, разведчики обнаружили обезглавленный труп четвертого разбойника. Голову нашли в ближайших кустах.
Хотя Эжжи и по одежде узнала, что погибший – не был господином Лаймом, но девушка все равно храбро посмотрела на съежившееся лицо убитого.
Мало ли, что! Вдруг господин Лайм успел переодеться! В лесу Эжжи слышала голос – и только! Она же не видела спасителя! Кто поручится, что он все еще был в тех вещах, в которых выехал из трактира! Многое можно поменять за краткое время!..
О, счастье! Покойник оказался не тем, кто спас Эжжи, а тем, кто пытался ее поймать!
Проехав вглубь осинника, стража попала на широкую тропу, с которой Эжжи свернула, спасаясь от погони.
На влажных опавших листьях лежал пухлый банкир.
Эжжи кинулась к нему – и сразу же поняла: деловой романтик – уже мертв.
У девушки задрожали губы.
Она знала банкира менее двух дней, но Сарк Мэлт нравился Эжжи – его верой в благородство.
Про непристойные планы дельца Эжжи не имела никакого понятия. И потому ей ничто не мешало испытать опаляющую душу горечь потери толстого рыцаря без страха и упрека.