Ни злодейства графа, чинимые по отношению к слугам; ни его грязные связи с бродячими шлюшками; ни отцовы упреки дочке за ее тупость и некрасивость – ничто не могло утишить скорбь Мадли теперь, когда отец внезапно скончался...
Ничто, кроме чудесных минут Священного Молчания...
Мягкосердечная Мадли Хаш нередко замечала, какой глупой считают ее люди.
Эжжи Тари заблуждалась в том, что Мадли не подозревает об истинном отношении подруги к графине – о добродушно-презрительном, снисходительно-терпимом отношении.
Девица Хаш скрывала свое печальное знание.
Она – не обидчива и не завистлива. Юная графиня всегда принимала как данность, что в мире есть много более развитых и красивых девиц, чем она сама.
Серьезные наставницы Кэрской школы вызывали почтение у кроткой и милой дворянки. Ей нравилось подчиняться разумным приказам.
В сравнении с резкими недовольными окриками матери, которые оглашали раннее детство Мадли, а также и с постоянным рычанием вечно раздраженного отца, ворчливые голоса сдержанных наставниц казались почти лаской.
У девицы не было увлечений, кроме тех, которые ей навязала школа: рукоделие, игра на клавесине и на арфе, домоводство.
Впрочем, она плохо разбиралась в ведении большого хозяйства. И, несмотря на льстивые речи управляющего, подозревала, что дела ведутся из рук вон плохо.
Нельзя верить плебеям! Нельзя верить тем, кто может – а, значит, захочет! – на тебе нажиться!
А равных и родных рядом нет. Кому же верить?!
Девушка чувствовала себя безмерно одинокой. Она нуждалась в советах и помощи близкого человека, которому можно бы и доверять, и довериться во всем.
А доверяла Мадли только Эжжи, потому что верила в бескорыстие своей подруги...
XXXV.
Сквозь дымчато-серую вуаль облачек сияло белое лицо луны.
Эжжи оставила карету и всех лошадей под присмотром трех наемников.
Часть денег из сундучка она вложила в один из банков – на линии Центральной дороги. Бумаги, как ни крути, хранить при себе легче, чем тяжеловесное серебро! А часть – спрятала в вещевой мешок. И подвесила его к седлу Анта.
Поэтому девушку не особо волновала надежность охраны. Конечно, будет неприятно потерять свои платья и туалетные принадлежности. Но пережить это – нетрудно.
Кроме того, кража кареты, коней и вещей – маловероятна. Ведь умная Эжжи заглянула в семьи нанимаемых ею молодцов.
Когда наемник знает, что ты всегда сможешь отомстить его семье, он становится, как правило, невероятно честным и верным хозяину. Этому научил красотку отец – человек, не питающий любви и доверия ни к кому из людей, кроме своей собственной семьи...
Теперь карета и лошади остались далеко позади. Пусть догоняют неспешно!..
Ант стремительно несся вперед, чувствуя себя на верху блаженства. Эжжи казалось, что она слышит мечты коня: «Взлететь бы до белой луны, прорваться бы сквозь ее свет – увидеть иные миры, в которых нет горя и бед!..»
Люди, пламенно верящие своим коням, собакам и медведям, в воображении часто очеловечивают души своих любимцев. Пожалуй, потому-то те и обожают ответно своих хозяев, что интуитивно чувствуют – хозяева принимают их в сердце, как равных себе.
До границы владений графства Тинж с графством Хаш уже – лишь пара минут лихой скачки.
На Эжжи – мужской костюм из шерсти и войлочная шляпа-колокол. Всё – кофейного цвета.
Красотке жарко, несмотря на сильный северный ветер. Она скинула плащ и, свернув, сунула в мешок с деньгами.
Среди темнеющих дубов и вязов наезднице мерещится в неровном лунном свете силуэт рыцаря на коне.
Рыцарь появляется вдали – и тотчас тает во тьме. И вновь появляется – и тает...
Господин Лайм, где же вы?! Почему не объявились?! Почему не позволили отблагодарить вас за спасение?!
Эжжи нежно улыбается призраку. И чувствует сильную боль в треснувших на ветру губах.
О! Снова забыла смазать губы защищающим от ветра бальзамом из целебных трав!
– Стой, Ант! – говорит красотка коню.
Тот замедляет бег. И, недовольно фыркая – ну, что еще, ну, что еще за «стой» такое?! – останавливается.
И начинает нервно переминаться на месте и крутить хвостом, вежливо выражая так свое недовольство.
Эжжи спрыгивает с коня на дерн. Достает из мешка серебряную фляжку размером с мизинец. Отвинчивает крышечку. Смачивает бальзамом указательный палец правой руки. Оглаживает губы, чувствуя резкое жжение.