Кучер лихо стеганул лошадок. Врач вяло выругался.
Карета графини понеслась к лесу. Карета, залитая молочным светом откинувшей вуаль луны...
Главы XXXVII – XXXIX. – Сладкая воля – Е. А. Цибер
XXXVII.
Войдя в ту из шести гостевых комнат, в которой уложили пять часов назад бедняжку, найденную в лесу, Хар Толкс остолбенел от изумления...
Он вышел отсюда всего час назад, оставив при больной сиделку – пожилую служанку Лейку. И весь этот час врач Толкс метался по своим обширным покоям, не находя покоя.
Он – один из лучших лекарей современности! – не мог поставить диагноз!
Не мог – и всё тут!
Признание бессилия – оскорбительно для того, кто всегда привык быть правым во всем профессионалом!
Хар Толкс находился в том ужасном состоянии, когда человек способен вызвать на дуэль самого себя.
И врач вызывал!
Раз за разом шестидесятилетний мужчина бросался к огромному овальному зеркалу. И горько восклицал: «Ну же, сударь! Что вы на всё это скажете?! Не молчите!.. Ах, так!.. Я вызываю вас на дуэль! Вы недостойны своей профессии! Вы – неуч, сударь! Вы недостойны остаться в живых!..»
По отдельности симптомы пациентки указывали на самые разные болезни. Но, собранные все вместе, признаки не подпадали под описание какого-либо известного лекарю заболевания!..
Хар Толкс карандашом накорябал, как тупой петух подбитой ногой, на обороте давнего рецепта: «Потеря сознания, бред, разговор во сне, опухоль лица, жар предсмертного уровня, резкие перепады температуры тела, повторный жар, выделения последствий вожделения, красная сыпь под грудью, зеленый отлив белков глаз...»
На запись более мелких деталей листочка не хватило. А взять второй врач побоялся. Потому что дрожащая рука, записав все подробности, может ненароком начертать и самое ужасное: «На запястьях рук больной – следы недавних ожогов. Вероятно, запястья захватывали раскаленными щипцами. Однако, при смазывании поврежденной поверхности лекарством «Гердеш», спящая пациентка не проявила признаков боли...»
Непонятное, мистическое происшествие! Ожоги – свежие, недавние!
Кто и почему пытал девушку посреди ночного леса?!
Лекарь уже посылал своего ученика на то ужасное место, где сам впервые увидел скрючившуюся на земле уродливую незнакомку. Вертлявый Фарл быстро вернулся, прочесав лесок. И заявил, что следов костра – не обнаружено. И вообще – никаких подозрительных следов, которые могли бы остаться от остановки чужака в леске!..
У Хара Толкса есть тайна. Она тяготит его душу. Временами врач рад бы о ней позабыть.
Но сегодня лекарь дал себе слово: если он не сумеет вылечить девушку от того, чему не может дать точного названия, то – нарушит обещание, данное самому себе, и вновь вернется к старинным письменам, запрещенным законом...
Поставив на медный поднос более-менее пригодные снадобья и эликсиры; и дав опасному любопытством ученику отгул – волю вольную на весь день! – врач поднялся с первого этажа на второй по широкой мраморной лестнице.
Толкнул нужную дверь ногою и – замер в изумлении.
Посредине комнаты стояла белолицая красавица в прозрачном розовом пеньюаре. И задумчиво водила по черным блестящим волосам черепаховым гребнем.
Красотка посмотрела на остолбеневшего на пороге врача фиалковыми глазами. Ее оранжевые губы растянулись в пленительную улыбку.
– Здравствуйте, сударь! – нежно молвила девушка. – Вы, должно быть, личный врач моей подруги? Рада познакомиться! Служанка утверждала, что вы недавно вернули меня из мира мертвых. Если это так – от души вас благодарю! Хотя не могу понять, что произошло. Разве я – нездорова, сударь?..
XXXVIII.
Единственное, что помогло врачу быстро опомниться, была та самая, запрещенная законом тайна.
Хар Толкс слишком много знал, чтобы излишне долго пребывать в шоке от внезапного выздоровления больной.
Врач шагнул внутрь, аккуратно поставил поднос на столик возле кровати. Вернулся к двери, запер ее, нарушив тем самым правила приличия.
Осведомился:
– Куда ушла ваша служанка?
Услышал от Эжжи:
– Я отправила ее за утренним чаем и чем-нибудь сладким к нему.
Вздохнул. Обошел пациентку кругом.
Пощупал ее лоб, хотя и так было ясно – жара нет, опухоль исчезла. Никаких следов болезни!
Ночная уродина превратилась с лучами рассвета – в красавицу!
Шторы раздвинуты – солнечный свет не дает обмануться!
Невысокий врач привстал на цыпочки, заглянул девушке в глаза. Никакого зеленого отлива на белках нет! И сами глаза, недавно черные, как ночь, изменили цвет!