— Но королю Лия нравится больше, чем я, — неторопливо сказал Чарли.
Жасмин сжала кулаки:
— Как она может кому-то не нравиться? Из Лии получится отличная принцесса. Она рождена именно для этой миссии. Я думаю, что дедушка будет убеждать ее выйти замуж за Макса. И почему бы ей не испытывать к Максу симпатии? — Жасмин пытливо посмотрела на Чарли. — Если только… она не была помолвлена? Она влюблена в кого-нибудь?
— Нет, — он нахмурился при мысли об этом. Лие уже двадцать шесть лет, но она ни разу не влюблялась. — Благодарю за искренние ответы. Тебе лучше уйти, пока тебя не хватились охранники.
Она снова лучезарно улыбнулась:
— Неужели большой и сильный пожарный боится, что я закачу скандал, потребовав скорой женитьбы на мне?
— Насчет тебя не знаю, но вот тот старичок, с которым я сегодня познакомился, точно на это способен, — ответил он и, к своему удивлению, рассмеялся.
На щеках Жасмин появились ямочки.
— Я ни о чем ему не расскажу.
— Он считает, что я недостаточно хорош для принца, — резко сказал Чарли.
Жасмин наклонилась вперед:
— Его не переделаешь, Чарли. Только оттого, что он король, дедушка не перестал быть обыкновенным человеком. Он раздражителен, страдает подагрой, сердечными болями и глотает таблетки с утра до вечера. Он привык, что по щелчку пальцев исполняется любое его желание, — она пожала хрупкими плечами. — Он не хочет понимать, что без соответствующего обучения в Итоне или Оксфорде ты не станешь похожим па Макса.
Чарли почувствовал, что успокаивается.
— Я это понимаю. Дедуля обожал нас с Лией, но, бывало, орал на нас, будучи в плохом настроении, или ворчал, пребывая в добром расположении духа.
Жасмин тихо хихикнула:
— Решение за тобой, Чарли. Старики не любят перемен, вызовов и критики. Дедушка ждет, что его преемник продолжит управлять страной по его примеру. Хотя он понимает, что этого не будет. Кстати, в молодости дедушка был мятежником по натуре и расстраивал своими выходками отца.
Чарли хватило нескольких секунд, чтобы представить себе нынешнего короля одетым в кожу и восседающим на мотоцикле. Подняв глаза, он увидел, что Жасмин идет к противоположной стене.
— Никому не говори о тайных ходах.
— Это наш с тобой секрет, — тихо сказал он, смотря, как она провела рукой по стене и внезапно приоткрылась дверь. Жасмин повернулась и одарила Чарли лукавым и одновременно печальным взглядом. Затем она ушла, а из-за закрывавшейся двери повеяло прохладой и едва слышным ароматом сосны, роз и ванили. Чарли подумал, что теперь точно не сможет крепко заснуть.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Десять дней спустя
После часа занятий с Лией, которая с восторгом относилась к изучению королевских обязанностей и отлично танцевала, Жасмин вернулась к урокам с Чарли.
— Я могу сам позаниматься чистописанием, принцесса, — проворчал он, и она решила хотя бы на таких занятиях оставлять его в покое.
Однако урок чистописания давался Чарли явно нелегко. Ему приходилось восседать на стуле с высокой спинкой, держась прямо. При этом он был левшой и изо всех сил старался выводить буквы изящно, как того требовал дедушка. Чарли напоминал себе статую, а рука, которой он писал, не слушалась его.
Он со стоическим терпением выносил все предъявляемые к нему требования.
— Расправь плечи, Чарли, твоя подпись должна быть четкой и элегантной, как у всех Марандисов… Ты не пожарный, а его королевское высочество, принц Кириаку… Ходи медленнее, деловитее и свободнее, проявляя всю свою внутреннюю силу… Ты должен держать спину прямой, появляясь на людях, встречаясь с официальными представителями или давая интервью… Твой подбородок должен быть приподнят на полдюйма, а не на дюйм. Именно полдюйма придают твоему виду королевскую горделивость, а не заносчивое равнодушие.
Помимо ежедневного чтения австралийских газет Чарли перечитывал классическую литературу, был в курсе европейских новостей, событий в Хеллении и Греции, а также каждый день изучал французский, немецкий и итальянский языки по часу соответственно.
Чарли начинало пугать его молчаливое терпение. Он переставал узнавать самого себя.
Подобный стиль жизни мог кого угодно свести с ума. Дедушка приказал Чарли заниматься по девять-десять часов ежедневно в течение месяца, объясняя это тем, что Кириаку должен знать свои обязанности досконально.