Выбрать главу

Да ладно, ну их. Настроение было не очень с самого утра, и чувствовала себя разбитой, и надоела до ужаса эта слякотная зима. Декабрь, до Нового года десять дней, а тут месиво под ногами. В институт надо было ко второй паре — своим ходом, естественно, потому что муж, и так редко подвозивший, сегодня уехал особенно рано. И почему-то не столь длинная дорога — троллейбус, а там на метро от «Полежаевской» до «Парка культуры», всего одна пересадка — показалась жутко утомительной. А с работы потом бегом в школу за Светкой — не хотелось лишний раз просить мать. Она сходила бы, конечно, она и так минимум три дня в неделю забирала Светку и держала до вечера у себя, но раз есть возможность сделать это самой, то уж лучше так.

Она успела заметить, как один из тех, кого она назвала про себя начальниками, покосился в ее сторону, даже движение сделал к ней, словно собираясь подойти и что-то сказать, — но она потянула Светку за собой. И, войдя в подъезд, почему-то обрадовалась тому, что лифт был на первом этаже, словно ждал. Но когда он остановился наконец на шестом и они со Светкой вышли, она пожалела, что не осталась там, внизу. Сразу заметив на лестничной площадке мужчину, стоявшего у окна между пролетами, напряженно посмотревшего на нее.

Она шагнула к своей двери — что там идти-то, два шага — и, впихнув в угол любопытную Светку, с интересом уставившуюся на незнакомца, запустила руку в сумочку, на ощупь отыскивая ключи и не выпуская мужчину из поля зрения.

— Извините…

Ей, наверное, впервые в жизни стало вот так вот страшно — как-то ужасно, абсолютно безысходно. Потому что она отчетливо поняла, что это именно его ищет внизу толпа вооруженных людей — а она, женщина, с ребенком вдобавок, оказалась с ним один на один. И оттого вздрогнула, услышав его голос, в котором не было ничего зловещего или угрожающего, который был вежливым и спокойным, но тем не менее пугающим.

Он спускался по ступенькам, к ней спускался, и она, не решаясь посмотреть ему в лицо, смотрела завороженно на лакированные туфли, такие неуместные, чужеродные на убогой плитке пола. И, шаря судорожно в сумочке, инстинктивно вспомнила про газовый баллончик, который на всякий случай таскала с собой, все время раздражаясь, потому что он мешался там и всегда лез в руки. А вот сейчас, когда он впервые понадобился, его там не оказалось, естественно. И вместо него рука вытащила ключи, и она, встав вполоборота к нему, одновременно закрывая собой высовывающуюся Светку, попыталась всунуть ключ в замок.

— Извините…

Она оглянулась, шокированная тем, что он уже на площадке — сразу ставшей жутко крошечной, тесной, неуютной, будто раньше она не замечала ее размеров. Он стоял в паре метров от нее и смотрел ей в глаза. Молодой мужчина, солидный на вид, в светлом пальто, в костюме, кажется, потому что галстук был виден. Он чуть улыбался — но она не верила этой улыбке, ей виделась осязаемо исходящая от него опасность, звучащая в голосе, струящаяся из глаз.

— Вы мне не поможете? Попал вот в идиотскую ситуацию… Все, что мне надо…

Она замотала головой, мазнув глазами по его лицу, толком ничего не увидев, но отводя их, глядя в пол у его ног, тыкая ключом в замок и не попадая — словно это была не ее дверь, которую она, кажется, могла открыть в кромешной тьме, и не ее ключ.

— Все, что мне надо, — это просидеть у вас ровно один час. — Он продолжал свой монолог ровным голосом, в котором не было ни страха и паники перед теми, кто искал его внизу, ни угрозы ей. — Вы же видите, я нормальный человек, не преступник…

Она изобразила на лице жалкую улыбку, безуспешно пытаясь показать, что оценила его шутку, и продолжая нервно царапать ключом по замку. Думая о том, что замка два и, даже если ей сейчас повезет и она откроет нижний, придется еще потом возиться с верхним.

— Если вы меня боитесь, то вы не правы. А за помощь я вам заплачу. Ну представьте — вы мне не поможете сейчас, они меня заберут ни за что, а вас потом будет совесть мучить. Вы же видите — я нормальный человек, бизнесмен, и я им нужен только затем, чтобы вытрясти из меня деньги. Вы же знаете, что такое милиция — те же бандиты, даже хуже. Лично я предпочту заплатить за помощь такой приятной женщине, нежели отдавать деньги этим п…

«П… Как он хотел назвать — придурками, что ли?» Гадание было неуместным, но ей почему-то было важно именно сейчас понять, что он хотел сказать, но не сказал, — прям-таки идефикс. Она все спрашивала себя, перебирая все известные ей ругательные слова на «п», зациклившись все же на «придурках». Отвлекшись от толкотни мыслей, только когда снизу послышались голоса и шум, будто кто-то — несколько человек — поднимался по лестнице. Она подумала, что это они, эти, в масках и с автоматами, догадались наконец проверить все подъезды. И он, конечно, тоже это слышал — не мог не слышать. Но говорил тем не менее абсолютно спокойно, и даже оттенок веселости был в голосе, словно ситуация его забавляла.