Правда, она прекрасно знала, что он никогда не смотрит в окно, когда она выходит, — он слишком занят, вечно думает о чем-то, вечно у него какие-то звонки, дела разные, — но сейчас почему-то решила, что он мог бы ни с того ни с сего изменить своей привычке и посмотреть на выходящую из подъезда жену. И что бы он подумал, интересно? Так что оставалось только радоваться, что сегодня он уехал как всегда, в восемь, захватив с собой Светку, чтобы закинуть ее по пути в школу.
— А, опять вы? Вам что, снова необходима моя помощь? — спросила язвительно, пряча испуг и последовавшую за ним злость, распаляясь от его кивка, которым он ответил на предложение о помощи. — А где же ваш почетный эскорт в масках — вот-вот появится? Я понимаю, что вам, наверное, у меня понравилось, но всему есть предел. К тому же я не в состоянии посвятить свою жизнь вашему спасению. У меня есть работа, ребенок и муж, так что, может, вам выбрать кого-нибудь другого, кто мог бы постоянно сидеть дома и прятать вас от милиции?
Она произнесла такой гневный монолог, а он улыбался. Сидел, опустив стекло, в большой черной машине, наверное, очень дорогой, и улыбался. И в улыбке не было обиды, и похоже было, что ему на самом деле весело — в отличие от нее. Она тут распиналась как дура — причем говорила так подчеркнуто вежливо, как обычно со студентами, с которыми привыкла держать дистанцию, выражаясь официально и порой даже, может, выспренно, — а он нагло улыбался.
— Кстати, а что вы вообще тут делаете?
— Дышу воздухом. Тихо тут у вас, воздух чистый, машины не ездят — вот приехал подзарядиться кислородом, врачи советуют.
Смотри какой остроумный! Ей захотелось сказать ему что-то такое — что-то такое едкое, что стерло бы улыбку с его лица. Которое кто-то, наверное, назвал бы интересным — Ольге, единственной подруге, с которой работали вместе, он бы точно понравился, — холеное, модно небритое, интеллигентное вроде, но одновременно наглое, с тенью самоуверенной ухмылки.
— Да, работа у вас нервная, о здоровье заботиться надо. Кстати, а бегать по чужим подъездам вам тоже врачи посоветовали?
Он неожиданно радостно кивнул, улыбка сделалась еще шире.
— Работа нервная, это точно. Но плюсы есть — с вами вот познакомился…
Сильный порыв ветра ударил ей в лицо, заставив схватиться рукой за чуть было не отправившуюся в свободный полет шляпу, и сумка тут же соскочила с плеча, и одна перчатка упала в снег, превращенный в грязь чьими-то шинами, может быть, даже его. Ей стало неприятно, потому что она была вынуждена проделывать перед ним столько неуклюжих лишних движений — а он наблюдал за этим, сидя в теплой машине, из которой чуть слышно доносилась музыка. И ни ветер, ни грязь его не беспокоили.
Ей вдруг надоел этот разговор. Впереди был длинный день, три пары в институте, а вечером еще два ученика один за другим — надоевшие до ужаса, но на преподавательскую зарплату не проживешь, а абитуриенты обеспечивали более-менее нормальный доход, выходило чуть ли не в полтора раза больше, чем у мужа. Так что три пары, потом два ученика, а сейчас еще надо было дойти до троллейбуса, а там доехать до метро, а там пройти минут десять по слабому снегу, прикрывшему кое-как предательский лед — так что совсем не до разговоров. Тем более с этим.
— Извините, мне пора.
Она повернулась сразу после сухих слов и пошла, чувствуя спиной, что он смотрит ей вслед. Смотрит, как она идет неуверенными мелкими шажками по изрытому оспинами скользкому тротуару, вытирая ладонью испачканную перчатку. Она почему-то была уверена, что он сейчас посигналит ей, требуя ее внимания, призывая остановиться. Словно она сопливая девчонка или какая-нибудь… с кем он еще может общаться? Про таких, как он, она слышала много — еще когда увидела на нем в подъезде белое пальто, поняла, что он не из бедных, совсем не из бедных, скорее новый русский какой-нибудь. Кто еще может позволить себе ходить в белом пальто?
Она о таком мечтала в свое время, лет пять назад еще или больше. Муж тогда по командировкам много ездил — говорил, что суточные небольшие, но и ей умудрялся привозить всего, и Светке. Вот она его и попросила как-то о белом пальто — сейчас уже не помнила, то ли в каком-то фильме увидела, то ли по телевизору на какой-то певице или актрисе. Оно тогда показалось символом роскоши, это пальто, синонимом женственности и элегантности, красоты и свободы, независимости и изящества.