Герман
День концерта!
Суматоха, ранняя пробудка и генеральная репетиция. У нас ничего не выходило, не получалось настроиться и слиться в единую мелодию, кто-то из нас что-то, но забывал или отвлекался. Ругались мы как сапожники, матом, громко и эмоционально, размахивая руками, готовые бросать друг в друга музыкальные инструменты. Ситуацию спас Сириус, прибежавший по звонку Гарри.
С нами провели разъяснительную беседу, наградили обнимашками и вручили каждому по шоколадке, кроме Гарри, тот отказался, и я кое-что увидел на его руке, точнее на пальцах. И у меня в голове собралась картина, которая долго и упорно не хотела собираться в течении этого времени, когда Гарри остался без родителей. У него перепады настроения, часто нет аппетита, он отказался от сладкого, насовсем, соблюдает диету и живет по расписанию. А еще отказался от физических нагрузок.
- Ты ведь понял, да Гер? – спросил над ухом Драко, хотел сделать вид, что не понимаю о чем он, - у него диабет, Гер, первой степени с уколами и полным контролем питания. Ему нельзя перенапрягаться, нервничать, спорт противопоказан, - я слушал и понимал, Драко давно или понял или узнал. Словно отвечая на мой вопрос, сказал: - тогда, на концерте в клубе Оливера, я нечаянно подслушал разговор Гарри и дяди Сириуса, его слова: «норма, 11 с небольшим» и про укол, направили меня на мысль о болезни. Наркотики точно нет, там были бы другие симптомы, а вот болезнь очень подходит. Каюсь, хотел расспросить крестного о симптомах и цифрах, но потом посчитал это не уважением к другу, к его тайне и правду нашел с помощью Интернета и Гугла. Мне выдали, что 11 – это норма сахара при диабете первого типа, а укол – это инсулин, помогающий сбить повышенный сахар к норме.
- Драко, - моя рука держит его, голова опускается на плечо, - тебе говорили, какой ты замечательный друг? – он посмеялся, нагнулся и коснулся губ поцелуем, ненавязчивым, едва касающимся и сказал, что нет, ему об этом не говорили, - а я говорю. Драко Малфой – ты потрясающий! – поцелуй стал глубже, с придыханием и танцующими в противостоянии языками, распаляя щеки и уши, даря невесомость, как в космосе. Мои руки на его шее, его на моей талии, прижимают все сильнее.
- Парни! – ругается Джинни, - хватит целоваться! Наш выход через десять минут! – прервала нас подруга, а Драко мурлыкнул в ухо:
- Мы потом продолжим на том, на чем остановились. А пока…
2 глава
Гарри
День концерта!
Мы на взводе, у нас ничего не получается, не выходило настроиться и слиться в единую мелодию, то кто-то что-то забудет, то на что-то или кого-то отвлечется, то собьется, то спутается, короче – кошмар, а не день. И я на взводе, сахар зашкаливает. Мне бы все послать, но не могу. Призывал друзей взять себя в руки, сжать булки и поднапрячься.
Мы и ругались мы как забулдыжные портовые матросы, грубо, матом, громко и эмоционально, размахивая руками. А все потому что Рон сбивался с ритма, начинал заново третий, пятый, шестой раз, от злости что у него ничего не выходит - бросался палочками. Никому не прилетело, но было близко.
Упрекая брата в тупости и глухости, Джинни ломала уже третий медиатор, а с ним и маникюр, Драко долго терпел, начинал сначала и не возмущался, но даже у такого терпеливого человека оказалось есть предел запасу нервных клеток. В итоге он пригрозил Рону и Джинни, если они не перестанут собачиться и ругаться на весь зал, то он им смычком языки отрежет и на шею повесит или в кармане зашьет за ненадобностью. Гер в этом скандале был невозмутим, не лез, не ругался и не вмешивался, а я готов был бросить в друга гитару, лишь бы у него мозг на место встал, а не растекся по черепной коробке.
Ситуацию спас Сириус, прибежавший по моему звонку. Он всегда мог нас помирить и вразумить. Он знает нас с младшей школы, мы редко ругаемся, но в хлам. У него всегда получалось с нами договориться и вернуть отношения, дружбу. Мы мирились, обнимались и все было хорошо. В этот раз так же. С нами провели воспитательную беседу, наградили обнимашками и вручили каждому по шоколадке, кроме меня, я отказался, даже от любимого диабетического батончика с вишней. Потом папа подошел, отвел меня в сторону и спросил:
- Ты как, как сахар? – шепнул он, дав в руки бутылку минералки.
- Высокий, - показал на 15 и 4, папа был взволнован, я сказал: - мне надо отыграть одну песню, потом я буду отдыхать. Не переживай, не помру. Мне еще романтический ужин и вечер предстоит организовывать, а еще подарок нарисовать, дел незаконченных оставлять не собираюсь.
Папа возмущался тем, что я себя не щажу - надрываюсь, а еще высказывался против наших с Реддлом отношений, что они слишком быстро развиваются. Я убедил его в обратном. Папа вздыхал, бубнил, как старый дед, но сказал, что это мой выбор, лишь просил не забывать предохраняться, от меня услышал: «фу», а потом прибежала Джинни, сказав, что через десять минут наш выход.