- Предлагаю Bittersweet, в исполнении The Rasmus & Apocaliptika & HIM, как вам? Будем с Джинни петь в два голоса. А ты, Драко, как раз на виолончели, аккорды нужны? – протянул ему распечатанные, Драко взял листок и сказал, не факт, что с первого раза получится, но он постарается. Настроившись, распевшись, разогрев и проверив еще раз инструменты, начали репетицию:
Первой шла виолончель Драко. Высоко, протяжно. Дальше низко, как и мой голос. Потом подхватила Джинни. Приближаясь к припеву мы соединили голос. И на припеве к виолончели присоединились гитара, бас, фортепиано.
Bittersweet
I won’t give up
I’m possessed by her
I’m bearing a cross
She’s turned into my curse
Break this bittersweet spell on me
Рону и ударным, в этой песне времени уделялось мало, но он не против. Улыбался и в такт качал головой. А когда мы с Джинни закончили петь, соло играл Драко. Пару раз незначительно ошибся, и три раза откровенно облажался. Но, как и сказал, два года не играл, простительно. И это наша первая совместная репетиция с новым участником. Можно налажать.
- Как вам? – спросил Драко.
- Потрясно! – Рон хотел прижать к себе за шею Малфоя, но не стал. Зато Герман положил руку на плечо Драко и сказал, что это было волшебно и завораживающе. А то, что немного ошибся, ничего, к концерту исправим. Тут у Драко паника:
- Какому концерту?
- Школьному.
- Я… это… - отступал назад и мелькал взглядом от меня к Рону, от Рона к Герману, от Германа к Джинни, - вы не говорили о выступлениях, - Герман понял причину столь резкой смены настроения, спросил:
- У тебя боязнь сцены? – тот кивнул, - давно? – снова кивок, и слова что с детства, - мы с вами попали ребят, - шепнул друг, - Драко на сцену не выйдет, это конец, - мы все рухнули на сцену, а Драко попросил прощения, что не сказал об этом.
- И как нам быть? – спросила Джинни, - упустили шанс размазать Реддла тонким слоем по актовому залу, - смотрит на блондина, - я тебя не виню, просто я уже представила…
- Мы все представили, - буркнул на нее Рон, - и что, совсем никак? – тот отрицательно мотает головой, говорит, что именно поэтому и бросил уроки и музыкальную школу. Нужно было выступать на отчетных концертах, а он не смог. Напрочь забывал все партитуры, и пальцы сводило судорогой, падал из рук смычок.
- Драко, а если мы тебя от глаз зрителей закроем, никто на тебя не посмотрит, ты никого не увидишь. Только ноты и инструмент, как?
- Можно попробовать, - неуверенно сказал парень, - но, ничего не обещаю.
- Как мы это устроим? – спросила Джинни, смотря на меня, - опять в клуб? Или на улице, как в тот раз. И денег заработаем и себя покажем. М?
- Думаю, в клуб. Оливер не откажет, ему прибыль и мы на слуху, - смотрю на Драко, - ты в это воскресенье сможешь? Или у тебя расписание?
- Если вечером, скажем, в семь или восемь, то смогу. Раньше не получится, у меня с отцом урок французского, - на этом и договорились.
Друзья ушли, а я шел по коридорам, думал на песнями, какие мы будем исполнять. Bittersweet однозначно, что еще? Ту же Апокаллиптику, и их дуэт с Адамом Контиером, возможно что-то из более нового, например Lord of the lost, их стиль не так заходит Драко, все-таки присутствует скрим и временами не глубокий гроул, но есть песни без этого. Подберу репертуар и скину ребятам.
- Поттер! – голос, снова этот голос.
- Что тебе надо, Реддл? – устало спросил, потирая переносицу, поднимая наверх очки, - мне домой надо, - но меня резко хватают за плечи, сталкивают со стеной, выбивая из легких воздух. Его пальцы словно капкан, вцепились и не отпускают, взгляд дыру прожигает, а дыхание опаляет щеки и шею. Жарко, кровь кипит от гнева, в легких не хватает воздуха, стянуло от сухости во рту горло, губы пересохли, провел по ним языком, сказал: - отвали от меня!
- Я тебя размажу! – и не понял, с какой радости, он впился мне в губы жестким поцелуем. Это даже на поцелуй не похоже, скорее, на бросок кобры, мои губы нещадно кусали и рвали, казалось, он мне их отгрызть хочет, с какой силой он в них впился. Я пытался дернуться, вырваться и сбежать, но тот держал меня бульдожьей хваткой. А когда отстранился: - помни об этом, Поттер! – не забуду, однозначно.
Реддл давно ушел, никого в классах и школе не было, лишь я стоял посреди пустого коридора с горящими щеками, полным непониманием, какого дьвола произошло. С искусанными в кровь губами, бешено колотящимся сердцем, и зашкаливающим сахаром шел домой. По пути зашел в туалет, вколол дозу инсулина, посидел какое-то время, подождал когда сахар в крови спадет. Встал и ушел. Велосипед, дорога и дом. Сириуса как всегда нет. Лишь ужин на столе и записка «Приду поздно. Поешь!»