Глава 7.1
Вечер проходил обычно. Читай — скучно. Послы в самом деле оказались холодны к заключению торговых союзов, и очень быстро гости стали разбиваться на мелкие группы. Мужчины общались с мужчинами, обсуждая политику и попивая вино. Женщины занимались тем же самым, только главной темой были дети, а в чашках чаще плескался чай из лепестков розы. Среди первых меня не очень-то желали принимать, среди вторых я сама чувствовала себя неуютно.
В общем, наблюдению за Эйтабом ничто не мешало.
За два часа ни он, ни ун-Фатих не сделали ничего настораживающего и вообще избегали друг друга. Я переходила от одной компании к другой, иногда изображала усталость и сидела в одиночестве, обмахиваясь небольшим опахалом, а в действительности следила за этой парочкой. Прием уже шел к концу, когда наконец что-то наклюнулось.
К этому времени изрядно поднабрались даже почтенные матроны, и большинству гостей стало плевать, кто там с кем куда уходит. Этим воспользовался даже сам ун-Гемаль, который время от времени пропадал в соседних залах или дальних уголках внутреннего двора с избранными гостями.
Поскольку мест для кулуарных бесед было не так много, желающим буквально приходилось стоять в очереди. Когда во внутреннем дворе из небольшого бокового зала вышли гости, Эйтаб неожиданно отошел от торговцев шерстью, рядом с которыми отирался последнюю четверть часа, и юркнул туда. Словно бы невзначай, в ту же самую сторону тотчас направился ун-Фатих.
Я шепотом помянула демонов.
— Ястреб! — оглянулась я.
Телохранитель стоял за плечом.
— Упустили? — он хмуро смотрел на зал, где скрылся Эйтаб.
Других входов туда не было. И у порога торчать не станешь с прислоненным к двери ухом. В том, что ун-Фатих ее за собой плотно закроет, можно было не сомневаться. А тогда вся поездка теряла смысл — ни торговыми соглашениями с послами побравировать не удалось, ни выяснить, каковы планы моего врага.
— Я еще могу ворваться туда и всех передушить голыми руками… — многозначительно обронил Ястреб.
Я испуганно уставилась на него. Весь вечер он избегал попадаться Эйтабу на глаза, и наоборот, когда телохранитель смотрел на юнца, во взгляде его мелькало что-то мрачное и злое.
— Никаких смертей! — выпалила я, пока не случилось худшее. — Давай не будем уподобляться ун-Фатиху. Разделаемся с ним мирными методами. Слава богам, такая возможность еще есть. Ун-Гемаль несколько раз приглашал нас с мужем к себе, и не только в пиршественный зал. Видишь вон ту дверь? Нам бы попасть туда, но есть проблема…
Я указала на проход в другой половине внутреннего двора. Время от времени оттуда выходили рабы с подносами и кувшинами. Охранял дверь дюжий чернокожий раб-южанин со шрамированными плечами по обычаю пустынных народов и обнаженным торсом, который был густо намазан маслом и блестел в свете ламп. Наверняка за вечер он привлек немало женских взглядов, однако сабля на поясе мужчины и кровожадное выражение лица отбивали всякое желание к нему приближаться.
Ястреб неожиданно повеселел.
— Это не проблема, — объявил он и отошел от меня.
Я с изумлением проследила за тем, как телохранитель беспечно проходит мимо чернокожего гиганта и бросает тому пару слов. Я напрягла слух — язык не был иртуласским. Вернее, не чистым иртуласским. Это оказалась смесь нашего и языка северян, а может, и сразу нескольких северных наречий. Особый пиратский диалект?
Гигант насторожился. Однако еще пара слов — и он вдруг кивнул, сделав непонятный жест рукой. Ястреб сразу поманил меня к себе.
Мы встали за кустом. Ждать пришлось недолго. К этому времени большинство гостей переместились в пиршественный зал, где можно было развалиться на мягких подушках, и улучить момент, когда на дверь никто не смотрел, оказалось легко. Повинуясь знаку южанина, Ястреб потянул меня за собой. Тот посторонился, и мы быстро проскочили в прохладный пустой коридор.
— Как ты убедил его нас пропустить? — удивилась я.
— Рабская солидарность.
— Ты уверен, что этот здоровяк вообще знает такое слово?
— Главное, он понял, что я ему втолковываю, — резонно заметил Ястреб. — Нам лучше не попадаться, иначе схлопочем не только мы сами, но и тот парень.
— Друг-пират скорее, — проворчала я.
Но идти стала аккуратнее. В любом случае ун-Гемаль не оценит, что гости, пусть даже дорогие его сердцу, пробрались туда, где им быть не положено.
Ястреб, вопреки своему «птичьему» имени, передвигался по-кошачьи бесшумно. Когда впереди зазвучали шаги и пыхтение спешащего раба, телохранитель схватил меня за руку, сделал стремительный рывок вперед и втянул в небольшую темную нишу. Раб с подносом медовых сладостей проскочил мимо, не заметив нас.
А я оказалась тесно прижата к груди Ястреба. Его рука покоилась на моей талии. Жгучие глаза опасно засверкали, глядя на меня.
— Задержаться бы здесь… — протянул он с такой хрипотцой, что у меня что-то ухнуло внутри.
— Мы тогда пропустим все, о чем ун-Фатих говорит с Эйтабом, — напомнила я.
При звуке имени молодого мужчины Ястреб вновь нахмурился и убрал ладонь.
Что же связывает этих двух людей?***Встречайте горячего генерала в истории Риты Аристовой «Генерал в плену любви»!
Глава 7.2
— Куда дальше? — спросил он меня.
— Сюда.
Я осторожно выбралась из ниши и уверенно свернула в боковое ответвление коридора, а затем стала подниматься по лестнице на второй этаж. Слава богам, и там было пусто. Пиршественный зал находился на другой половине дома, и здесь никто не ходил.
Когда мы вышли в галерею на втором этаже, я оглянулась, прикидывая расстояние, отмерила нужное количество шагов, остановилась возле одной из ниш, вошла туда и опустилась на пол. Не ожидающий этого Ястреб вскинул бровь.
Почти сразу он разобрал тихий звук голосов. Лицо его мгновенно просветлело.
Жара в Хелгайе стояла большую часть года. Немногие могли позволить себе нанять мага ветра, чтобы тот продувал жилище и охлаждал его. Поэтому даже самые богатые горожане упрощали себе задачу — строили дома так, чтобы воздух свободно гулял по всем помещениям. Комнаты, коридоры, буквально каждую стену пронизывали специальные ниши и отверстия, которые не давали ему застояться. В удушливые полудни это становилось спасением для всех обитателей. Но еще это значило, что во всем дворце можно пересчитать по пальцам помещения, где говорящих невозможно подслушать.
Ун-Фатих и Эйтаб либо не подумали об этом, либо сочли, что риск слишком мал. Их голоса поднимались вместе с потоками воздуха и звучали так ясно, словно мужчины беседовали на расстоянии вытянутой руки от нас. Хотя, скорее всего, так и было. Галерея находилась прямо над залом, в котором они скрылись от остальных гостей.
Ястреб присоединился ко мне. В нише, не предназначенной для двух человек, стало тесно и жарко. Чтобы не все хорошо слышать, нам пришлось прижаться друг к другу — нос к носу. Я смутилась, попыталась отвернуться, и усмехнувшийся Ястреб по-хозяйски развернул меня к себе и приобнял.
Стало удобнее.
— Никто не видел, как ты сюда зашел? — требовательным тоном спросил ун-Фатих.
— Никто, — голос более молодой и высокий. Видимо, это был Эйтаб.
— Где Алфарух?
— Побоялся, что его узнает твоя подружка.
Подружка… Это обо мне, что ли? Почти ни с кем из женщин ун-Фатих этим вечером не общался.
Я мысленно отметила себе незнакомое прежде имя. Приставки «ун-» у него не было, а значит, ун-Фатих связался еще с одним простолюдином, да еще и вхожим в богатые дома. Интересно… Обычно аристократы не рвались иметь дела с чернью. А если еще предположить знакомство со мной, то всё было совсем странно.
— Точно баба эта твоя не помешает? — неожиданно сказал Эйтаб. — Ее раб мне как будто знаком.
— Попробует помешать — успокоим проверенным способом, — отмахнулся ун-Фатих. — На раба внимания не обращай. Постельная игрушка, которая изображает бурную деятельность, чтобы впечатлить хозяйку.