— Вы можете сделать торт на историческую тему? Например, сюжет об Антонии и Клеопатре? — Клео с надеждой посмотрела на Кэмбла.
Он беспомощно взглянул на Тилли и переспросил:
— Антоний и Клеопатра?
— Ну да. Мое полное имя Клеопатра, а моего будущего мужа зовут Антон, то есть почти Антоний. Мы представляем собой пару легендарных любовников!
— Насколько я помню, в конце пьесы Антоний и Клеопатра умирают, — сухо заметил Кэмбл. — Не слишком удачный сюжет для свадебного торта.
— А по-моему, будет забавно. Египет, сурьма для подводки глаз, купание в молоке…
При упоминании о подводке для глаз Кэмблу захотелось удариться головой о стол.
— Вы считаете, что перечисленное подходит для оформления торта? — сурово спросил он, но тут вмешалась Тилли.
— Я говорила тебе, что клиент всегда прав, — пробормотала она, сдерживая смех. — Если Клео хочет торт на историческую тему, значит, он у нее будет.
— Итак, я хочу, чтобы свадебный торт был в форме египетской лодки, на борту которой сидят Антоний и Клеопатра, — сообщила Клео, обращаясь к Кэмблу. — Рисунок лодки можно найти в Интернете. Антоний был римлянином, так что с его одеждой проблем тоже не возникнет. А Клеопатра должна быть черноволосой и с густо подведенными глазами.
У Кэмбла голова шла кругом. Как он все это изобразит на торте?
— Кстати, вы с Тилли приглашены на свадьбу, — сообщила Клео. — Там вы отдохнете как следует.
Кэмблу совсем не хотелось идти на свадьбу Клео, но он решил не огорчать ее, поэтому принял приглашение. Кроме того, это будет последний вечер, который они с Тилли смогут провести вместе перед его отъездом в США.
— Надеюсь, Клео не слишком тебя смутила, — сказала Тилли, когда ее подруга ушла.
— Мне она понравилась. — Кэмбл улыбнулся. — Она явно очень тебя любит.
— Знаю. — Тилли отвела пряди волос от лица. — Она вбила себе в голову, что мне нужен мужчина. Да и мои братья постоянно твердят мне о том же.
— Ты красивая женщина и не должна быть одна.
Тилли грустно усмехнулась.
— Я не считаю себя таковой.
— Почему? И с какой стати ты решила, что весишь больше нормы? Мне кажется, ты очень пропорционально сложена. Кстати, мужчинам наплевать на вес женщины.
— Да, но мужчины все-таки предпочитают стройных женщин. Могу поспорить, твоя бывшая жена была худой.
— Она не могла быть полной, потому что постоянно сидела на различных диетах, — сухо произнес Кэмбл.
— Жаль, что у меня нет такой силы воли, как у нее.
— Мне, кстати, очень понравилось, как ты фантазировала о еде, пока мы взбирались на гору. И вообще все эти разговоры о лишнем весе угнетают. Кто тебе внушил, что ты толстая?
— Оливер. Он хотел, чтобы я была стройной, элегантной и сдержанной, но у меня не получилось. Поэтому мы и расстались. Клео думает, что Оливер просто пытался самоутвердиться за мой счет. Ему хотелось полностью переделать мою внешность и характер. Я не уступала его требованиям, поэтому он бросил меня.
Услышав такое, Кэмбл не на шутку разозлился.
— Чем он занимается? — спросил он.
— Оливер талантливый архитектор. Сейчас он живет в Лондоне. Аллерби он считал слишком провинциальным городом.
— Откуда у него такое странное имя?
Тилли понравилось то, что Кэмбл встал на ее защиту.
— Его мать была француженкой. Его настоящее имя Оливье. Он очень красивый… Я ему не пара.
— Этот парень сделал из тебя неуверенного в себе человека, — ледяным тоном произнес Кэмбл.
Тилли печально улыбнулась:
— Я никогда не питала иллюзий относительно своей женской привлекательности.
— Но почему?
— Клео, как психолог, объясняет это тем, что я подсознательно влюбляюсь в мужчин, которым не могу доверять.
— Это так? — спросил он.
Тилли пожала плечами:
— Не знаю, но одно могу сказать точно: больше я не полюблю такого парня, как Оливер. Хотя дело не только в нем. До него был Эндрю, а еще раньше Симон. Все они были очень требовательны ко мне, постоянно указывали на мои недостатки. Мне осточертело разочаровываться в мужчинах, поэтому я больше не хочу заводить романов. — Она помедлила, потом прибавила: — Странно, но я никогда ни с кем не говорила об этом. А с тобой мне почему-то очень легко.
— Ты мне льстишь, — быстро произнес Кэмбл, а Тилли покраснела, ибо впервые за многие годы раскрыла перед кем-то свою душу.
— Просто… мы совершенно чужие друг другу люди, — попыталась она объяснить. — И ты скоро уезжаешь не только из Аллерби, но вообще из страны. Даже если бы мы нравились друг другу, у нас нет будущего.