«Скрыли на виду, мрази, - думала она. - Распустили слушок чтобы над ним все смеялись и потешались. А на самом деле пользуются дикарскими ритуалами. Так умно».
И ей было интересно - а можно ли вытащить Рейнара из желудка этой твари? Как быстро он в ней растворится? И пусть она понимала - парень скорее всего уже труп - какие-то остатки порядочности не позволяли ей пойти коптить кабана и двигать лесами в город.
«Ты идиотка, Ивона, - заключила она, вставая. - Он и ногтя твоего не стоит, чтобы ты его спасала. Труп он уже, труп. Но я хотя бы должна глянуть в этот колодец, чтобы в этом убедиться».
И с чего он так у нее застрял только в голове? То ли то, что она так хотела его заполучить и не заполучила сыграло свою роль, то ли его порядочность пришлась по вкусу, то ли польстило то, что к концу он начал вникать в ситуацию и принимать ее советы? А может просто где-то внутри она надеялась, что хоть у этого-то балбеса все получится, и он прекратит войну? А если и не прекратит, то хотя бы оклемается, очнется, одумается после такой подставы и поумнеет? Он ведь действительно хороший парень, он заслужил большего, чем быть съеденным этим мерзким мрамом.
Потому Ивона миновала разворошенный лагерь с погасшим, но еще не остывшим костром, и устремилась к башне. Рванула на себя дверь. Застыла. Колодец был полон всклень и тек, тек на пол. Но то была не вода, а непонятная розовая жижа, похожая на кисель с неприятными комками крахмала. Светящийся кисель. Откинув страх и брезгливость, Ивона подошла поближе и глянула внутрь.
Казалось внизу лежал какой-то другой, мерцающий мир. И в лучах его купалось три тела, медленно опускаясь вниз. Они не шевелились и Ивона как завороженная смотрела на них. Сверху висел Рейнар, под ним - магичка, еще ниже - жирдяй. А эльфа не было. И вот на ее глазах толстый вояка опустился чуть ниже, коснулся какой-то невидимой точки, и начал исчезать. Просто меркнуть, становиться прозрачным.
Тяжело вздохнув, Ивона поняла - время у нее есть, но его мало. Будь он даже мертв - хоть проводит в последний путь как человека. Надо только как-то его подцепить...
И только она уже хотела пойти поискать веревку, как поняла, что прилипла. Подошвы сапог завязли в киселе и теперь она даже ногу поднять не могла. Это насторожило, напугало.
«Нет, не стоит оно того, - решила она, стягивая с ног сапоги. - Любовь и порядочность сведут меня на погребальный костер, а я еще даже свининки не поела. Нет. Рейнар мертв. К тому же кто его знает, это мрама. Еще обидится, что добычу отобрала, и снимет купол с южной границы. Только войны нам здесь не хватало».
Хотела Ивона уже перешагнуть розовую лужу ногой, освобожденной от сапога... да только лужа уже так разрослась, что не перепрыгнешь. Выругалась девушка, последними словами себя отлаяла. Один шанс остался - прыгнуть вперед как можно дальше, до открытой двери добраться. Вроде и не далеко... а все равно страшно.
Но Ивона все равно встала на свои снятые сапоги, раскачалась и прыгнула изо все сил. Прыгнула уже понимая, что не получится. И когда она прыгнула лужа вспучилась, колодец потек сильнее, будто издеваясь. И Ивона, со всего маху, упала прямо лицом в розовый кисель. Упала, и тут же отключилась.
***
По всей улице висели черные флаги с коричневой орлиной головой. Янтарный глаз птицы смотрел гордо, почти надменно, на гуляк и случайных прохожих, будто следил. Ивона же следила за орлом сама из окна, качая на руках сына. Маленький Тейнар Ома уже давно сладко сопел, но она все никак не могла заставить себя отнести его в колыбель, и все прижимала, прижимала, прижимала.
Ей казалось, что если она отпустит его - он исчезнет.
За спиной скрипнуло, и Ивона обернулась. Рейнар, ее муж, ласково улыбался, стоя в дверях. На нем был парадный синий китель Редегоста с двумя рядами пуговиц, широкие плечи украшали серебряные эполеты а на поясе висел подаренный королем меч.
«Мой герой, - подумала она с какой-то непривычной любовью. - Мой победитель».
- Ты видела? - спросил он тихо, почти шепотом, кивнув на окно. - Это же надо - взять и на всю улицу их повесить...
- Не скромничай, - сказала она ему. - Ты заслужил.
Обычно серьезное лицо мужа расплылось в улыбке. Он подошел, обнял Ивону, подарил каждой ее щеке по поцелую, потом глянул на малыша. Ему был всего-то год. Столько же, сколько и победе. Их победе. Ивона родила его в то самое время, когда ее муж, генерал Рейнар, брал штурмом столицу Готегеста. Он и назван-то был в честь короля, которому показательно, при всем народе, отрубили голову.