— Ну, вы едете или собираетесь оставаться здесь?
— Я не хочу здесь оставаться.
— Тогда поехали.
Выбора не было. Половина жителей деревни и все посетители бара наслаждались сценой. Джордж наклонился, чтобы открыть ей дверцу, и Селина села в машину рядом с ним.
В этот миг, как будто по сигналу какого-то небесного режиссера, разразилась гроза.
Вспышка молнии прорезала небо, прогремел гром, а от внезапного порыва ветра задрожали сосны. Скатерти на столиках на террасе задрались и забились, как ненатянутые паруса, с полки возле магазинчика Марии унесло шляпу и погнало ее, как огромное розово-желтое колесо, вниз по главной улице. Пыль поднималась, закручиваясь спиралью, а за ветром пришел дождь — внезапная стена из дождя, и капли были такие большие и тяжелые, что сточные канавы моментально заполнились водой.
Все рванули в дома. Посетители Рудольфо, сплетничающие женщины, резвившиеся дети, двое мужчин, которые работали на дороге. Во всем чувствовалось надвигающееся стихийное бедствие, как будто прозвучала воздушная сирена, и в мгновение ока площадь опустела. Осталась только маленькая машина Джорджа.
Селина начала было вылезать из машины, но он уже завел мотор и дернул ее, усаживая на место. Она спросила:
— Нельзя ли нам тоже укрыться?
— Зачем? Вы ведь не боитесь небольшого дождика?
— Небольшого дождика?
Лицо его стало каменным, и он не удостоил ее ответом.
— А крыша не поднимается?
Он включил передачу, и машина рванула с внезапностью взрывающейся ракеты.
— Уже десять лет, — прокричал он сквозь рев машины, дождь и ветер.
Уже казалось, что они по уши в воде, и Селина промочила ноги. Она подумала, не пора ли ей начать скандалить.
— Ну и зачем нужен откидной верх, если он не поднимается?
— Да прекратите вы скулить.
— Я не скулю, но…
Он нажал на газ, и от страха она проглотила слова. Они неслись вниз по дороге, срезая углы, колеса визжали, и из-под них вылетали волны желтой грязи. Море было свинцового цвета, а ветер уже опустошил сады, окружающие восхитительные маленькие виллы. Казалось, воздух наполнен летающими обломками — листьями, соломой и сосновыми иголками, — и когда они наконец забрались на холм и поехали вниз по тропинке к «Каза Барко», вода, заполнявшая пространство между высокими стенами, уже превратилась в глубокий поток.
Масса воды под воздействием силы тяжести устремлялась вниз по ступеням, ведущим к бухте, но еще больше воды скопилось в старом сарае для сетей, где он держал машину, и там, казалось, уже было настоящее наводнение.
Несмотря на это, он въехал прямо в сарай, остановившись всего лишь в дюйме от задней стены. Он выключил мотор и выпрыгнул из машины, говоря:
— Давайте вылезайте, поможете мне закрыть двери.
Селина была слишком напугана, чтобы бунтовать. Она вылезла в холодную грязную воду, поднявшуюся на четыре дюйма, и пошла помочь ему закрыть осевшие двери. Наконец им удалось их закрыть, навалившись на них и удерживая их так, пока Джордж с большим трудом умудрился вставить простой болт на место. Покончив с этим, он взял ее за запястье и бегом потащил в «Каза Барко» как раз тогда, когда новая вспышка молнии прорезала небо, а вслед за ней раздался такой близкий удар грома, что Селина подумала: вот-вот рухнет крыша.
Даже в доме они, казалось, не чувствовали себя в безопасности. Он сразу же прошел на террасу и стал бороться со ставнями. Ветер был так силен, что ему пришлось силой отдирать их от стены дома. Цветочные горшки уже были разбросаны: некоторые за стеной, другие валялись на полу террасы — смесь глиняных осколков и ошметков грязи. Когда наконец он закрыл ставни и внутренние двери, дом показался темным и незнакомым. Он щелкнул выключателем, но электричества не было. Дождь, попавший через каминную трубу, залил огонь, а колодец булькал, как будто в любой момент мог выплеснуть воду наружу.
Селина спросила:
— С нами ничего не случится?
— А почему что-то должно случиться?
— Я боюсь грома.
— Он не убьет.
— Но молния может.
— Ну так и бойтесь молнии.
— Я и боюсь. Я и ее боюсь.
Ей казалось, что он должен извиниться, а он просто поискал в кармане и достал размокшую пачку сигарет. Он швырнул ее в шипящий камин и начал рыскать в поисках сигарет, в конце концов вытряхнул откуда-то пачку на пол на камбузе. Он достал одну сигарету, зажег ее и, раз уж был там, налил себе неразбавленное виски. Он отнес стакан к колодцу, опустил вниз ведро и вытащил его, наполненное до краев, а потом с ловкостью, достигнутой долгой тренировкой, налил воду из ведра в стакан, не расплескав ни капли.