— Ты в порядке? — Она зевнула, а её волосы в беспорядке ото сна.
Когда она рядом, я в порядке. Прикасаться к ней, быть рядом, это всегда помогает. Она заставляет меня забыть на какое-то время. Она напоминает мне о счастье. Она показала мне, что жизнь, может быть, яркой.
Я поставил свой напиток и протянул ей руку. Её ладонь проскользнула в мою, и я притянул её к себе. Она с охотой поддалась. Без слов я развернул её лицом к перилам, а затем провёл руками вверх по её бёдрам и обнаружил её, обнажённой под футболкой. Без указаний она прогнула спину, поместила руки на железные перила перед ней и приподняла попку.
Переходя рукой от её задней части к передней, мои пальцы погрузились в её влажность. Её тело ответило на мои прикосновения вздрагиванием и стоном. Поиграв с ней всего минуту, я наблюдаю, как она дрожит и извивается. Звуки, которые она издаёт, и то, как она ощущается, пока я овладеваю ею своей рукой, делают меня таким твёрдым, что я не могу больше терпеть. Я достал свою эрекцию из боксеров и направил в гостеприимное тепло, которое ждёт меня.
Громкий вскрик, когда я вхожу жёстко и быстро, возбуждает. Я теряюсь в каждом толчке, трахая её снаружи, пока звуки удовольствия, отдаются эхом вокруг нас в ночи. Она то, что исправит меня. Она то, что исцелит меня.
Глава Десятая
Пробуждение в одиночестве в постели Стоуна после прошедших пары дней вызвало у меня панику. Когда я нахожу его на балконе со стаканом виски, он кажется таким уязвимым. Теперь, когда я узнала его секреты, то понимаю глубину его боли. Это не просто детское физическое и эмоциональное насилие. Это нечто большее, намного большее.
Как только летний бриз согрел мою кожу, я отпускаю всё то, что меня сдерживает. Я хочу быть всем, в чём нуждается Стоун. Если то, что я отдамся ему здесь, у всех на виду, подарит ему облегчение, я так и сделаю без раздумий. С каждым толчком он заполняет меня, и медленно наши действия перерастают в основной инстинкт. Моё тело гудит от удовольствия и предвкушает освобождение. Я схватилась за перила, а моя голова опустилась, пока я позволяю чувственному трепету, вызванному эксгибиционизмом, омыть меня. Меня не заботит то, что нас могут увидеть. Единственное, что меня волнует, это путь к этой вершине. В мир может рухнуть, и я бы этого не заметила.
Руки Стоуна прошлись по моему телу, и его пальцы впились в мои бёдра. И хотя это причиняет боль, я в то же время схожу с ума от отчаяния. Слышу, как сама же умоляю его. Кажется, будто я наблюдаю со стороны. Он сорвал с меня свою футболку и оставил меня абсолютно голой и прогнувшейся перед ним. Мои ноги широко расставлены, а на лице отражается страсть, когда он жёстко погружается в меня.
— Я скучал по этому. — Его голос был хриплым и напряжённым. — Ты можешь умолять меня сколько хочешь, но я не дам тебе то, что ты желаешь, пока сам не буду готов.
Я захныкала и толкнулась к его тазу. Моя попа ударилась об него в месте, где мы соприкасаемся.
— Вот так, — поощряет он. — Продолжай в том же духе.
Он наклонился, и его руки заскользили к моим грудям, пока он не обхватил их, не ощутил их вес в своих руках. Он крепко сжал их, и я застонала от удовольствия. Чувствительные вершинки трутся о его ладони, пока его прерывистое дыхание ощущается на моей шее.
— Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моём члене, — сказал он у моего уха. — После, когда ты возьмёшь всё, с чем сможешь справиться, я выйду и покрою твою задницу своей спермой.
Я вздрогнула, когда картина, которую он описал, приблизила меня к краю.
— Да. — Я задыхаюсь.
— Ты хочешь этого? — спрашивает он, а его руки продолжают терзать мои груди.
— Пожалуйста, — снова его умоляю.
— Я слишком близко. Кончи для меня, малышка. — Его глубокий голос был напряжён. Будто ему больно сдерживаться.
Его руки схватили мои бёдра, и он жёстко ворвался в меня, когда я срываюсь с обрыва, как и мечтала. Хватаясь за перила, чтобы не упасть, я выкрикиваю его имя снова и снова. Мои колени подкосились, но его руки удерживают мою попу на весу. Как только я медленно начала приходить в себя, он жёстко потянул меня на себя с громким рыком, и тепло его освобождения покрыло мою спину.
— Бляяяядь! — было единственным словом, которое он произнёс, дёрнувшись позади меня. Его бёдра подрагивают, а ноги прижимаются к моим, заставляя мои и без того чувствительные части снова начать покалывать. Я хочу видеть его таким. Открытым и свободным.
Его руки обернулись вокруг меня за секунду до того, как я оказалась в его объятиях. Он внёс меня обратно в комнату и закрыл за нами дверь. Я посмотрела вверх на него. Черты его лица кажутся менее острыми, чем раньше. Я сделала это. В моей груди потеплело от этой мысли.